Музыка и Город
Рейтинг: 5 / 5
Из цикла «Музыкальный петушиный хвост»1
Включены эссе: «Слушать музыку и говорить о музыке»; «Музыка, как инструмент генерации эмоций»; «Эмоции и чувства»; «Дюжина каденций»; «Пятнадцатая симфония Д.Д. Шостаковича»; «Музыка и Город».
Этюд
Все они здесь и живут: ноктюрны Шопена, сонаты Бетховена, концерты Рахманинова, симфонии Чайковского, вальсы Свиридова… Вся музыка мира невидимыми тончайшими нитями и волнами неслышимых звуков обволакивает пространство над Городом, мгновенно отзываясь на мелодию сердца, продолжая тему, захватывая душу и унося её прочь в нематериальный мир чувств и эмоций!
Только здесь, в этом особом переплетении пространств разных эпох, миров, и цивилизаций первые звуки «Адажио» способны унести вас в такие дали и высоты духа, куда вы никогда не доберётесь, слушая те же звуки в другом месте!
Вознеситесь над ночным Городом, прислушайтесь, и вы услышите Альбинони, вы прольёте и свои слёзы, и они вольются в общий поток слёз горечи, и слёз счастья, которыми пропитана земля моего Города, вы вдруг осознаете бесконечность мира и бесконечность всех его проблем, тщетность наших неуклюжих усилий и бесцельность жизни, и Город примет ваши слёзы, и ответит вам эманациями мудрости и любви тысячелетнего доброго и мудрого Отца…
А когда с небес снизойдет легкий, пушистый снег, давая земле прохладу и влагу, вы услышите «Аве Мария» Шуберта, божественное меццо-сопрано переполнит ваше сердце волнением и готовностью к страданию, благодарностью и любовью. Но, что это? Тот же голос, полный любви и скорби уже поёт другую мелодию – Глюка: это вы воспарили над кладбищенской землей, – так Город вечно молит Бога о спасении душ усопших…
Добавьте и вы свой вздох и частицу своей души в эту величественную скорбь и пусть несёт вас неведомая сила дальше, пусть Город качает вас на своих волнах, погружая то в скорбь и грусть, то в радость и бесконечный танец! Танец, от которого никогда не устаешь, ибо танец – есть, вы в танце – есть, а вашего неуклюжего устающего тела – нет! Вы во власти деревенского свадебного оркестра: бесхитростная скрипка, глухой барабан, переливчатая труба и органоподобные цимбалы – вот что заставит вас раствориться в движении, стать движением и танцем, позабыв обо всем: и о горестях, и о радостях, и о плохом, и о хорошем. Не будет ничего: только бесконечная пустота танца и музыки!
И вы переплываете из танца в танец, вы уже кружитесь в безумном, страстном вальсе, вальсе-катастрофе: это волшебник-Хачатурян, это Комсомольское озеро, это ваша первая любовь! Жизнь кончена! Дальше – ничего!!!
…И снова снег, вечность.
Лето не бывает вечным, вечна – зима.
Но – нет! Зелёно-золотой луч взметнулся ввысь – это Зелёный театр, это Эдди Рознер приложил к губам мундштук и попробовал первые звуки «Сан Луи»: жизнь продолжается, она бесконечна, как беспределен Город, как непрерывна его память обо всех: о великих артистах и музыкантах, игравших на его сценах, о зрителях, приходивших на их концерты, о тех, кто оставался дома, о тех, кто работал и отдыхал, учился и учил, лечил и болел, спал и пробуждался, страдал и утешал, смешил и хохотал, убивал и рожал… Город помнит всех и обо всех неустанно поёт свою музыку: услышьте же её!
Но нет… Не слышат.
1 «Петушиный хвост» – это для прикола, чтобы привлечь внимание. Я хотел сперва назвать эту часть книги «Музыкальный коктейль». Потом мне показалось, что это как-то банально, стал выдумывать нечто иное, типа «музыкальный дивертисмент», или «парафраз», но всё это мне тоже не приглянулось... Размышляя, я неожиданно для самого себя внезапно осознал, что слово «коктейль», если его просто перевести с английского, будет означать «петушиный хвост». Я поинтересовался – откуда это, почему именно так лет двести тому назад американцы прозвали свои смеси алкогольных напитков: cocktail. Выяснилось, что есть несколько легенд, объясняющих происхождение этого словосочетания. Одни связывают это с петушиными боями, проводившимися тогда в американских барах, другие – с яркой расцветкой получавшихся смесей. Для меня сейчас не так важна этимология слова, как его современный смысл, потому что в этой части книги я собрал, то есть смешал в одном месте, короткие эссе, реплики, рассуждения на музыкальные темы, столь же пестрые и претенциозные, каким бывает петушиный хвост.
2000
