Но раз уж я сяду на этого конька – блатные и не блатные, а также, говоря современным языком прочие «неформальные» песни, которые я узнавал от братьев, то готовьте ваши глаза и уши, заготовьте мне бумаги и чернил! И – гитару в студию!!!  Или нет, лучше всё, что я в этой связи могу сказать – я не скажу.  Немножко оставим «на потом».

…старик Рабинович умирает. У постели сидит внучка Рива. Из кухни доносится запах. Рабинович – уже в агонии: «Ривочка, деточка, пойди узнай  – что это так пахнет? Ривочка возвращается и говорит: «Бабушка сказала, что это «на потом»…

Это сейчас можно пойти купить сотни вариантов песенников с любыми песнями, всё это исполняется по радио, по телевидению и называется мерзкими словами «русский шансон». Терпеть не могу! Убогие подделки под выдающиеся образцы прошлого.
Сдерживая себя сверх всяких приличий, напомню лишь первые строчки из несуществующего «песенника песен», услышанных от брата. Чтобы доставить ему удовольствие за счет внезапных воспоминаний.

«Марсель». Сейчас можно встретить не менее пяти вариантов этой популярной песни. Все они начинаются со строки: «Стою я раз на стреме, держу в руке наган».    Но я запомнил со слов брата немножко другой вариант начала: «Стою я как-то разом, держусь я за карман…».  Конечно, бессмертные строки из последнего куплета  «советская малина собралась на совет, советская малина врагу сказала нет» навечно украсят отечественную философско-политическую мысль. Следующий шедевр: «Когда с тобой мы встретились, черёмуха цвела, и в парке тихо музыка играла, а было мне тогда ещё совсем немного лет, но дел успел наделать я немало…». Это, пожалуй, одна из самых популярных, часто исполняемых песен. Говорят, что и её сочинил Владимир Высоцкий. Вполне вероятно, но в те времена мы её считали народной. Ритмический гитарный аккомпанемент к ней – «восьмёрка». А вот что-то из декаданса, но, утверждают, что и это – Высоцкий: «Тихо лаяли собаки в затихающую даль. Я явился к вам во фраке, элегантный, как рояль...». Невозможно – да и не нужно – забыть и про эту классику жанра: «Цыганка с картами, дорога дальняя, дорога дальняя, казенный дом. Быть может старая тюрьма центральная, меня, несчастного, по-новой ждет. Таганка, все ночи полные огня…».
Брательник всегда меня упрекал в неполном знании текста. И это правда. У меня плохая память – вы сами видите. Поэтому я могу начинать петь множество песен, но после первого куплета мне нужны подсказки. Поскольку подсказывать мне некому – ну не ожидать же настоящей глубокой   европейской культуры и всеобъемлющей эрудиции от этого молоденького официанта? – я лишь беглым огнем освежу кое-что в своей дырявой и вашей крепкой, как сталь, памяти еще несколько строк: «Когда я был мальчишкой, носил я брюки-клеш, соломенную шляпу, в кармане – финский нож. Я мать свою зарезал. Отца я загубил. Сестренку-гимназистку в уборной утопил». Дальше там еще много куплетов с омерзительными подробностями жизни этой маргинальной семейки. А вот еще популярное: «Когда  море горит бирюзой, опасайся шального поступка. У неё голубые глаза и короткая серая юбка». Дальше там вполне увлекательная история, которую на современном телевидении легко превратили бы серий в 100. А вот ещё из популярного «экзотического» направления: «Он – капитан, и родина его – Марсель.  Он обожает ссоры, шум и драки, он курит трубку, пьёт крепчайший эль и любит девушку из Нагасаки». Затем в тексте идут эротические подробности: «У ней такая маленькая грудь, на ней татуированные знаки…». Конец там просто ужасный. Что-то вроде: «…господин  во фраке, однажды вечером, наевшись гашиша, зарезал девушку из Нагасаки».

Одесская тематика обильна, значительна и популярна. Трогать её практически не будем, ибо иначе не закончить никогда. Всё-всё. Никаких «на  Дерибасовской, угол Ришельевской», никаких  «Мясоедовских», никаких «Сонечка справляет аманины», даже никаких «Мурок». В другой раз, в другой раз. Ну, разве что вспомним про это: «Гром прогремел – золяция идет, губернский розыск рассылает телеграммы, шо вся Одесса переполнута з ворамы, и шо настал критический момент – що  заедает темный элемент». Привожу здесь эти строки, потому что не знаю, что такое «золяция». Если вы знаете – скажите. Быть может – искаженная «изоляция»?
Но всё это не имеет вообще никакого значения, потому что смыслы давно все утеряны и человечество в них более не нуждается! Постмодернизм называется.

Всё! Никой «белая, несмелая…»,  или «койфен-папироссен».  Кончаем песни. Имейте-таки себе волю. И мужество с терпением, бо мы читаем меню дальше.

***
Горячие блюда из рыбы.

«Лосось-гриль с молодым шпинатом».

«Лосось на пару с запеченным авокадо и голландским соусом».

Т-а-а-к… Про лососину я, кажется, всё сказал… Не дождётесь! Следующий!

«Стерлядь волжская с красной икрой».

Ё-моё! Вот это по-нашенски! Это мы с братиком любим! Дак ведь наверняка же мало дадут… Принесут по масипусенькому шматочку того и другого на огромной пустой тарелке с нарисованными каким-нибудь соусом вычурными линиями на свободном  пространстве … И пару листиков салата подбросят – «для красоты». Знаем мы их! Это они, похоже,  и придумали эту чушь: «красота спасет мир». Идиоты! – Жратва спасёт мир!
Или не спасёт – тут заранее сказать трудно.

***
…уехал в Москву. И если до сих пор развивалась корневая система, тонкие и толстые корешки, охватывая широкое пространство и уходя вглубь, объединялись в единый жгут, превращавшийся в ствол, то теперь мы видим только ствол и не видим корней… Ствол утолщался, рос вверх, у корней пригревались пушные зверьки, грызуны всякие, на стволе появлялись ветки, на ветки садились птички, листва буйствовала, пока было её время, потом источала лишь красоту увяданья…  Если полазать по дереву и в кустарнике вокруг него, можно найти немало интересного, встретить чудных представителей местной фауны и флоры. Сейчас их осталось не так много, зато эта часть биосферы слилась в симбиозе бытия и это хорошо. Пытливый паганель нашел бы там казака, вовчика, коляндрика, нюру, митю, кафедру… И еще с дюжину живности разных видов и повадок. Я – за биологическое разнообразие, хотя раньше  хватало и пары хомячков…

***
Но я обречен  тренировать рефлексы, своевременно открытые и изученные знаменитым ученым Павловым: читаем меню дальше.

Горячие блюда из мяса и птицы.

«Телячий язык с картофельным пюре и соусом       «Васаби».
«Стейк из говяжьей вырезки с жареными грибами, зеленым маслом и горчичным соусом».
«Телячья печень в бальзамике с картофельным пюре».
«Свиная корейка на косточке под грибным соусом».
«Утиная ножка, томленая в пряном медовом соусе».
«Баранья ножка-гриль под горчичным соусом».
«Каре ягненка с овощным сотэ и соусом «Терияки».
«Утиная грудка в фруктовом соусе».
«Котлеты из индейки с жюльеном и картофелем».

Я отказываюсь делать выбор! Это выше моих сил! Я хочу весь список и порции побольше. Если по приговору Верховного суда меня заставят отказаться от одного блюда из этого перечня, я откажусь от утиной грудки, если от двух – смогу расстаться с утиной ножкой, если от трех – лучше пусть расстреляют…

Я, конечно, терпеливо буду ждать брата, но кто сказал, что при этом надо голодать? Кто сказал, что брат идет на свидание с изможденным от голода, обезображенным анорексией и неврозом на почве хронического недоедания младшим братом? Ему разве это надо? Ему надо встретиться со спокойным, довольным жизнью человеком, а не  пираньей.

Всё! Решено!

Официант!!!

***
А-а-а… Наконец-то! Идет, мой родненький братец! Пусть теперь сам решает – во что вонзить свой крепкий зуб, каким ферментом сбрызнуть пищу…

…худой, седеющий, элегантный…

…а я вижу подростка в майке и сатиновых трусах, который улыбается, и доброта исходит от него, и смелость меня наполняет, потому что с братом – ничего не    страшно!

«Джонни ты меня не любишь,
Джони ты-ы-ы меня погубишь! – Хэй!»

***
…заплачь, заплачь, пусть текут слезы… этого никто не увидит… заплачь, глядя на эти чёрно-белые фотографии из прекрасной молодости, которой больше не будет никогда, которая была самой прекрасной жизнью, когда-либо бывшей в истории человечества… за все два миллиона лет существования человека не было времени и жизни прекрасней той… это твоя тайна и твое счастье…оно уйдет навсегда, ничего от него не останется… и только пока ты плачешь, глядя на эти мутные, размытые чёрно-белые очертания прекрасного прошлого… пока звучит та музыка в твоем сердце…жизнь еще теплится… надежды уже нет, но серый пепел ещё тёпел, хоть и нет  давно           огня…синих сумерек наплыла тень… то ли ночь, то ли день…так сегодня и для нас с тобой гаснет свет          дневной…

Октябрь 2007, Москва