ЧАСТЬ IV

Субботнее утро, заполненное чтением, прервал телефонный звонок. Звонила мама.

– Андрюша? – раздался в трубке родной голос.
– Да, мам. Как вы там?– «детским» голосом ответил Андрей.
– Мы нормально, а ты? – спросила мама.
– И я нормально.
– Ты, наверное, голодный? – задала стандартный вопрос мама.
– Ну, что ты: Луккул обедает у Луккула! – с пафосом ответил Андрей.
– Нет, серьезно, – озабоченно сказала мама, – может мне прийти и тебе что-нибудь приготовить.
– Спасибо, мам. Я сам.
– Да что ты там сам приготовишь, – продолжала мама.
– Ну уж что приготовлю, то и съем, – ответил Андрей.
– Может ты к нам сегодня зайдешь? – продолжила она.
– Постараюсь, – ответил Андрей, – Ну, скажем, во второй половине дня, хорошо? У меня сейчас есть кое-какая работа.
– Выходные даны, чтоб отдыхать, – веско сказала мама, – Ты давно внученьку не видел? Я так по ней соскучилась? Может, придете вместе?
– Это вряд ли, – неуверенно ответил Андрей.
– Ладно, я сама им позвоню, – со вздохом ответила мама.
– Позвони, мам. И скажи что у меня все в порядке, но я пока занят по работе. Хорошо?
– Хорошо, сынок.
– Как там старый конь?– спросил Андрей.
– Нормально. Привет тебе шлет.
– И ему привет, – сказал он.
– Ну, ладно, ждем тебя, – сказала мама, – только обязательно приходи, – Хорошо?
– Хорошо, – ответил Андрей, – Пока, целую.
– Приходи обязательно, – еще раз сказала мама, – мы будем ждать, пока.

Андрей повесил трубку, но телефон тут же зазвонил вновь. Видимо, кто-то держал линию на автодозвоне.

– Андрей?– это была Маша.
– Да, Маша, – ответил Андрей.
– Он к вам так и не приходил?– спросила она.
– Нет.
– И не звонил? – с надеждой уточнила Маша.
– Нет.
– Дело в том, – в голосе Маши была уже не озабоченность, а тревога, – что он не пришел домой ночевать и никому не звонил. Мобильный уже отключен. Елизавета Федоровна просто с ума сходит. Я тоже. Что делать?
– Может, в милицию...
– Для этого пока нет юридических оснований – это я вам как юрист говорю, – перебила его Маша, – Там скажут – ну, не пришел мужик домой ночевать – большое дело... Андрей. Давайте встретимся, и чем быстрее, тем лучше.
– Хорошо,– неуверенно ответил Андрей, – давайте...
– Вы сможете через час быть на Чистых прудах у Грибоедова?
– Думаю, смогу, – мысленно оценивая расстояние, ответил Андрей.
– Все. Тогда до встречи, – сказала Маша и повесила трубку.
– До встречи, – ответил Андрей, но в трубке уже были гудки.

«Господи! Ну просто черт знает что!»

***

Через час он стоял у Грибоедова и пожирал самое вкусное в мире мороженое – «Лакомка». Маша пришла почти без опозданий. Он увидел ее сразу. Как только она вышла из дверей метро. Она шла быстро, ни на кого не глядя, обходя торговцев цветами и газетами.
«Она действительно хороша собой, черт побери, – подумал Андрей, – молодец, Димон. А, впрочем, кто его знает...»

– Маша, привет.
– Здравствуйте, Андрей. Ну что, новостей не было?
– Пока нет.
– Я не стала говорить вам по телефону, но у Дмитрия Васильевича было предчувствие опасности. Именно поэтому он и вовлек вас, как запасной вариант.
– То есть?
– То есть, в случае его гибели или исчезновения, вы поможете мне довести это дело до конца. Информация не должна вновь исчезнуть. Вы понимаете? – Маша легко взяла Андрея за локоть и они медленно пошли по бульвару.
– Ну да...
– Боюсь, что не вполне, – сказала Маша, – Я попросила вас о встрече, потому. Что мне нужна ваша помощь.
– Я готов.
– Мало кто, кроме меня знал, – продолжила Маша, – но у Дмитрия Васильевича была еще одна маленькая дача по Егорьевскому шоссе. То есть, это не его собственная, а знакомых его жены. Они надолго уехали за границу, и попросили присмотреть. Вот он ей и пользуется. Иногда. Я думаю, что он мог туда поехать. Телефонов там нет. Я боюсь туда ехать одна и прошу вас сопровождать меня. Вы согласны?
– Нет вопросов! Хоть прямо сейчас. Это далеко?
– Да нет. За час-полтора доберемся. Поехали? – спросила Маша и остановилась.
– Поехали, – ответил Дима, и они пошли обратно к станции метро.

Через пятнадцать минут они стояли на перроне Казанского вокзала в ожидании ближайшей электрички.

***

Они вышли на станции 87-й километр. Дождались, когда электричка отошла, перешли на противоположную сторону и пошли по неширокой дороге, мимо автозаправки в сторону стоящих невдалеке дачных домиков и новых коттеджей.

– Его дом там, у кромки леса, – сказала Маша
– Давно он тут обосновался?
– В прошлом году. Это его сфера уединения.
– Что? – переспросил Андрей.
– Сфера уединения. Это он так называет. Здесь он любит бывать один. Никого сюда не пускает. Почти никого.
– Понятно...

Когда минут через пятнадцать они приблизились к дому Дмитрия Маша воскликнула:

– Слава богу. Вон его машина. Он здесь.
– Ну вот. Я говорил, что не стоит волноваться, – вновь обретя уверенность сказал Андрей, – Но я теперь думаю о другом.
– О чем же? – спросила Маша.
– Да, как бы это поделикатнее... Ведь он нас сюда не звал. Мало ли с кем он там. Тем более, вы говорите – сфера уединения...
– Предоставьте это мне Андрей, хорошо? – спокойно и уверенно сказала Маша.
– Как вам будет угодно. Но хотя бы от калитки его окликнуть, я думаю, следует.
– Кличте. Или кликайте – не знаю как там правильно.
– Всяко будет хорошо, ежели окликну, – сказал Андрей и громко позвал, – Дима! Дмитрий Васильевич! Шалом! Прости, друг любезный, что мы не соблюдаем субботу и вваливаемся в твой дивный Эрмитаж...

Но на призывы никто не отвечал. Андрей с Машей подошли к дому. Маша поднялась на крыльцо. Дверь была открыта. Она осторожно заглянула вовнутрь. Андрей шел следом. Войдя в прихожую, он громко спросил:

– Эй, есть кто-нибудь? Хозяева, принимайте гостей.

В доме стояла тишина. Маша прошла дальше и, войдя в комнату, вскрикнула. Андрей бросился к ней.
В углу комнаты стояла тахта. На ней в расстегнутой рубашке и брюках, неуклюже свесив вниз руку, прислонясь спиной к стене, полусидел-полулежал Дмитрий Васильевич Волков.
Маша первой подошла к нему, приложила пальцы к сонной артерии, приподняла веки и сказала:

– Андрей, ничего не трогайте. Он мертв.

Маша наклонилась, и кончиками пальцев дотронулась до Диминого лица.

– Уже несколько часов. Он окоченел. Видите?
– Да. Я вижу.
– Господи... – Маша поднялась, отошла к окну и зарыдала.

– Маша..., – попытался ее успокоить Андрей.
– Да-да. Я сейчас. Все в порядке, – почти спокойно, стоя к нему спиной, ответила Маша, – Я ведь криминалист, Андрей. Я всякое видела. Теперь пошли осмотрим все. И главное...

Маша замолчала на полуслове. Они осмотрели весь небольшой рубленый одноэтажный дом, больше похожий на крестьянскую избу, нежели на дачный домик. В прихожей, служившей одновременно кухней, Маша открыла крышку в полу и , включив на стене возле люка выключатель, стала спускаться вниз.

– Андрей. Идите сюда.
– Спускаюсь.

В погребе было прохладно. Стены из красного кирпича. Вдоль стен были сделаны стеллажи. На них стояло несколько ящиков с картошкой. Один ящик валялся на полу. Картофель рассыпался. Часть стены за одним стеллажом оказалась дверцей, снаружи выглядящей, как кирпичная стена. Она была открыта. Внутри было пустое пространство – сейф.

– Все. Это они, – сказала Маша.
– Кто?
– Дмитрий Васильевич хранил здесь те самые документы. О которых он вам говорил. Так что, это могли сделать только они. Эти самые люди из той самой организации. Ну вы же читали...
– Ну да, конечно, – сказал Андрей, – но ведь Дима говорил, что он все вам передал.
– Об этом поговорим потом, – сказала Маша.

Последнюю фразу она произнесла тихим шепотом прямо в ухо. А вслух она сказала:

– Да нет, он же все забрал обратно.

Вот тут у Андрея, что называется, пробежал холодок. И не только по спине – по всему телу. Он понял, что убийцы могут быть еще где-то здесь. Стало по настоящему страшно. Он с трудом взглянул вверх, боясь увидеть сверху кого-то с пистолетом в руке.

– Ну, пойдем, Маша.

Маша оказалась куда мужественнее. Она смело поднялась по лестнице, Андрей за ней. Андрей поспешил во двор. Они подошли к машине. Машина не была заперта. Мобильный телефон Димы лежал на сиденье и был выключен.

– Андрей, ничего не трогайте, пожалуйста. Я сейчас позвоню нашим в контору.
– Да, конечно.

Маша достала из сумочки свой мобильный телефон и стала набирать номер.

– Андрей, посидите, пожалуйста, пока вон на той скамейке. Ладно? Приходите в себя.
– Да я в норме.
– Не надо. Я все вижу. На вас лица нет. Посидите. Вам еще понадобится много мужества.

Андрей послушался, и сел на скамейку, прислонясь спиной к стене дома.
Он посмотрел на синее подмосковное небо, на кромку леса и внезапно услышал пение птиц. Шум листвы. Откуда-то из соседних домов доносилась музыка. Слышны были голоса детей...
Жизнь продолжалась.
Маша говорила с кем-то по телефону, но Андрей не прислушивался к ее разговору. Ему было очень плохо и очень страшно.

***
Довольно скоро приехали милиционеры. С ними разговаривала, в основном, Маша. Потом приехали три юриста из адвокатского бюро, в котором работали Дима и Маша.
Уже стемнело, когда на машине одного из коллег Дмирия Машу и Андрея отвезли в Москву. Маша попросила высадить их где-нибудь в центре. Олег – так звали их коллегу – притормозил на Пушкинской площади, и они вышли прямо к памятнику поэту.

На площади было шумно и весело.
Вокруг памятника, как всегда, было много народу, назначавшего здесь свидания. На ступеньках киноконцертного зала «Пушкинский» колыхалась толпа – видимо, скоро должен был начаться сеанс какого-то популярного фильма. По бульвару и по Тверской, сверкая огнями, медленно протискивались потоки автомобилей.

Маша и Андрей побрели в сторону кинотеатра.

– Андрей, теперь вы понимаете, как серьезно все, о чем говорил Дмитрий Васильевич?
– Да уж ...
– Вы ознакомились с документами?
– Еще не со всеми. Я пока читаю доклад, который Дима готовил, а сами документы я пока не смотрел. Честно говоря, мне все это казалось чем-то вроде ...

Андрей задумался, подбирая слова, но Маша не стала дожидаться.

– Я понимаю. Это слишком необычно, чтобы в это поверить.
– Да, – сказал Андрей, – На меня это производило впечатление публицистики, что ли. Понимаете, Маша, всю мировую историю постфактум можно легко загнать в рамки теории заговора. Причем для одних и тех же событий можно придумать несколько идеологических обоснований и сконструировать несколько теорий заговора.
– Но его убили, понимаете? Это не теория!
– Маша, а вы уверены, что его убили? А если да, то в связи именно с этим расследованием? Подумайте, ведь ваша контора ведет немало других дел. Мало ли может быть других мотивов?
– Да нет, Андрей. Я уверена. Конечно, вскрытие установит причину смерти. Приэтом они могут ввести такие препараты, что будет полная картина, скажем, инфаркта. Но я уверена... И наши ребята проведут специальную проверку. Мы тоже с понятием. А что касается других дел, то, во-первых, я знаю все дела, которые мы вели. Мотивов там нет. Поверьте нашему опыту. Убивают далеко не по любому поводу. Но, главное не в этом. Вы просто пока еще не знаете, до чего он докопался. Все дело в этом. Он не просто нашел материалы, свидетельствующие о, скажем мягко, вмешательстве во внутренние дела суверенного государства. Он узнал не только об уже совершенных конкретных преступлениях – убийствах, например, но и о планах по совершению в ближайшее время чудовищной акции массового уничтожения неугодной им части населения. Дмитрий Васильевич располагал документальным подтверждением этого и готов был сорвать эти планы. Вот в чем дело, Андрей.
– Ах вот как... Значит именно ради этих документов его и убили?
– Да. Именно из-за них.
– То есть, теперь уже ничего нельзя доказать? – спросил Андрей.

Маша не ответила. Они приблизились к кинотеатру настолько, что толпа их разъединила. Маша молча махнула рукой, показывая Андрею направление движения.. Они обошли кинотеатр справа и перешли в скверик, разделявший Страстной бульвар на два потока.

– Итак, Андрей, – продолжила Маша, – Раз Дмитрий Васильевич вам доверил всю эту информацию, слушайте. И не удивляйтесь что я буду опять говорить прямо вам в ухо.
Они остановились. Маша, касаясь уха губами, зашептала: «В тайнике были качественные копии. Дмитрий Васильевич допускал именно такое развитие событий. Правда, он не думал, что все произойдет так быстро. Все подлинники, а также много важной информации на дискетах, хранится у меня.»
– Вы меня слушаете? – обиженно сказала она, когда Андрей слегка повернул голову.
– Да, конечно. просто мой отец был знаком с Высоцким, вот я и отвлекся, глядя на этот памятник.
– Ужасный памятник, но я говорю вам о более важных вещах.
– Извините, Маша, но я все слушаю, анализирую и запоминаю, поверьте. Вы сказали, что все хранится у вас. Из этого следует, что вы тоже подвергаетесь опасности – верно?
– Верно, но совершенно не это важно. Опасности подвергаетесь и вы тоже. Если они так быстро установили сам факт утечки информации, и тут же вычислили Волкова, значит они знают и обо мне, и о вас. Меня беспокоит не сама опасность – нам надо спасти документы и довести начатое дело до конца. Вы готовы? – снова переходя на шепот, сказала она.
– Да, но что надо делать, я пока не очень хорошо представляю, – ответил Андрей и, тоже переходя на шепот, продолжил, -. Видимо, надо кому-то эти документы передать, и все. Одновременно журналистам, спецслужбам, за границу, кому-нибудь.
– Вы мыслите в правильном направлении, но очень наивно, – сказала Маша, – Итак, задача номер один – обеспечить сохранность подлинников при любых обстоятельствах. Вскоре они обнаружат, что в руках у них подделка и начнут искать подлинники. Они быстро вычислят меня, а потом, быть может, и вас и тогда начнется преследование в духе кошмарных американских боевиков, только прозаичнее и гораздо страшнее. Теперь слушайте внимательно. Документы разложены в трех тайниках. Причем в двух из них тоже копии. Вы должны будете их изъять и перепрятать максимально надежно.
– Я могу их спрятать у родителей, – с готовностью сказал Андрей.
– Во-первых, не годится, – уверенно сказала Маша, – во-вторых, я не должна знать где они будут находиться. Вы ведь, надеюсь, поняли, что они его пытали. Могут пытать и меня. Современные химические средства развязывают язык любому. Помните об этом и не надейтесь ни на меня, ни на себя. В качестве тайника не выбирайте родственников, близких друзей, дачу, гараж и так далее. Постарайтесь придумать что-нибудь нестандартное, вы же умный. Обязательно скопируйте все. Пусть имеются электронные копии. Подумайте об их кодировке и пересылке электронной почтой кому-нибудь из надежных людей. И – это очень важно – найдите себе дублера.
– В смысле? – спросил Андрей.
– В том же самом смысле, в каком Волков нашел вас. Вы были очень удачной кандидатурой. Во-первых, он вам доверял, знал ваши нравственные критерии и все такое, во-вторых, вы давно не общались. Вас не сразу стали бы вычислять. Но Дмитрий Васильевич ошибся в оценке скорости их реакции. Так что, я не только не исключаю, а даже и не сомневаюсь, что мы уже под их колпаком. Вот это вы, пожалуйста, учитывайте. Делайте все так, как будто за вами следят непрерывно.
– Ну, если будут следить действительно непрерывно, то сопротивляться бессмысленно – все равно найдут, – с неотразимой логикой математика заметил Андрей.
– Я не сказала, что им удастся следить непрерывно и круглосуточно. Я сказала, чтоб вы вели себя так, как будто за вами следят. А при этом все время думайте о том, как им создать трудности в слежке. Ведь вы же умный! Они же не могут никогда не ошибаться. Они просто люди, а не мистические существа. Делайте так, чтоб им легко было ошибиться, понятно?
– Понятно.
– И времени у нас нет совсем. Понятно?
– Понятно. Так где же ...
– А вот эту информацию я вам, на всякий случай, скажу на ушко.

Маша снова притянула Андрея к себе и прошептала прямо в ухо: «Верхняя Первомайская, 73, корпус 3, квартира 12. Только по вторникам и пятницам, с трех до пяти туда приезжает поливать цветы Афанасий Сергеич. Он пенсионер. После недавней смерти жены живет у детей. Вы придете без звонка – да там и нет телефона-то – и скажете, что Марина Станиславовна – это я – для вас оставляла кейс. В нем документы. Легенда – вы юрист из Ярославля и вам со Щелковского автовокзала сюда ближе, вот и все».

– Только не тяните, – продолжила Маша, – Сегодня суббота. А теперь, идите и работайте. Мы еще созвонимся. Ведь теперь будут похороны.
– Наверное, в понедельник...
– Скорей всего. Созвонимся. До завтра, Андрей. А после вторника поговорим о двух оставшихся делах ...
– Понял. До свидания, Маша.