СЧА!
Рейтинг: 5 / 5
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Картина шестая.
Вилла Вагифовых две недели спустя. Первая половина дня. Тихо струится «восточная» инструментальная музыка. Слуга и Служанка протирают пыль с многочисленных украшений, скульптур. Без звука работает огромный телевизор. Через сцену быстро проходит Вагифов, разговаривая по двум мобильным телефонам. За ним следует охрана и помощник, несущий на вытянутой руке третий мобильник.
СЛУГА. (К Служанке.) Слушай, ты не знаешь, выходные на праздники как будут?
СЛУЖАНКА. А какие праздники?
СЛУГА. Ну этот – День независимости России.
СЛУЖАНКА. А что, такой разве есть?
СЛУГА. Конечно, есть. Ты что, думаешь, только у вас в Молдавии празднуют независимость?
СЛУЖАНКА. Ну, в Молдавии – понятно. Она получила независимость от русских. А Россия-то от кого? От Молдавии? (Смеётся.)
СЛУГА. (Смеётся.) Точно – от Молдавии! Главное – от Украины! Большой праздник!
СЛУЖАНКА. Тихо! Хозяева услышат.
СЛУГА. Да ладно… Короче, смотри: сегодня десятое, суббота. Двенадцатое выпадает на понедельник. Значит должен быть дополнительный выходной.
СЛУЖАНКА. Ага. Жди… Это у министров выходной. Может ты уже министр?
СЛУГА. Всем положено.
СЛУЖАНКА. Ты это хозяйке скажи. Только не забудь перед этим мне триста рублей вернуть. А то больше не увидимся.
СЛУГА. Ну вы, молдаване, и злопамятные.
СЛУЖАНКА. Мы? Ничего себе… Я ему деньги даю, а он – злопамятные! Кто бы говорил. Хохол репаный!
СЛУГА. Угу… Репаный… Я ж с Полтавы!
СЛУЖАНКА. Самые скупые и упрямые – это хохлы.
СЛУГА. Не скупые, а – умные. И не упрямые, а, это… Целеустремленные!
СЛУЖАНКА. Ты кем при советской власти был?
СЛУГА. На заводе работал. Токарем. А ты?
СЛУЖАНКА. Тоже на заводе. Но я, между прочим, с высшим образованием. Инженер-технолог.
СЛУГА. И что вы там делали в своей Молдове? Компоты варили?
СЛУЖАНКА. Микроэлектронные приборы. В нашей лаборатории напыляли тонкие плёнки.
СЛУГА. Молодец! Раньше напыляла – теперь – распыляешь. То есть пыль вытираешь.
СЛУЖАНКА. А что делать? Там вообще никакой работы нет. Завод закрыли. Жить как-то надо?
СЛУГА. А муж что же?
СЛУЖАНКА. А муж погиб. У нас же война была.
СЛУГА. Да-а-а… Я помню. У нас, в Полтаве, слава богу, войны не было.
СЛУЖАНКА. Слава Богу!
Вбегает Вторая служанка. Она взволнована.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Ой! (Прикрывает рот ладонью.) Там такое! А где хозяйка?!
СЛУЖАНКА. А что случилось?
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Кора!
СЛУГА. Что – Кора?
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Она… Умерла… Или без сознания…
СЛУЖАНКА и СЛУГА. (Одновременно). Как?
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Я иду к ней в спальню. Ну, прибраться… Там заперто. Ну, я постучала… Никого нет. Тогда я своим ключом открываю, а там она… Лежит… Я боюсь…
СЛУЖАНКА. Та-а-к! Срочно! (Слуге.) Ты иди, доложи хозяйке. В любом случае надо будет скорую вызывать! Я бегу к Коре. Может, надо оказать первую помощь. Я умею. (Второй служанке.) Пошли.
СЛУГА. А почему я? Сами идите докладывайте…
СЛУЖАНКА. Тьфу! Хохол трусливый!
СЛУГА. Не трусливый, а – расчетливый! Не приноси плохую весть хозяевам!
СЛУЖАНКА. Ну тя к черту! (Второй служанке.) Беги к хозяйке. Не бойся. Она, кажется, в гимнастическом зале. Или в бассейне. Я бегу к Коре!
Убегают. Остаётся один Слуга.
СЛУГА. Бегите, дуры… А я пойду в котельную. Надо систему осмотреть…
Уходит. Огромный телевизионный экран, работавший до этого без звука, просыпается. Некий «политик» витийствует.
ТВ. «… трудно преодолеть тяжелое наследие, доставшееся нам от Советской власти. А как же вы думали? Семьдесят лет тоталитарного кошмара не проходят даром. Сейчас, слава богу, мы уже не находимся в международной изоляции. Люди имеют возможность свободно ездить куда хотят. Могут иметь в частной собственности парикмахерскую, магазин, и даже целый завод…»
Быстрыми шагами проходит Вера Васильевна в тренировочном костюме, за ней семенит Вторая служанка.
ВЕРА ВАСИЛЬЕВНА. Всё! Не иди за мной! Беги к Степану, или Полковнику. Пусть вызывают врача и доложат Тиграну. Быстро!
Уходят. Телевизор снова оживает.
ТВ. «… если у вас тяжесть в желудке, вам поможет – «Карандамол»! (Хор поёт.) «Карандамол, ты меня от болезни увёл…»
Возвращаются Служанка и Вторая служанка. Телевизор замолкает.
СЛУЖАНКА. Слава Богу! (Крестится.) Слава Богу! Если бы не ты – было бы поздно. Она уже синеть начала… Она отравилась.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Это ты ее спасла!
СЛУЖАНКА. Просто я с таким сталкивалась. Тут, главное, вовремя промыть желудок.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Она даже порозовела…
СЛУЖАНКА. Да… Это хорошо. Сейчас приедут врачи, дадут лекарства.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Такой ужас. Она такая хорошая.
СЛУЖАНКА. Да, Кора не такая, как… Она душевная. Бедняга… Вот такие отзывчивые и страдают за всех.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. А почему она это сделала? Такое счастье кругом! Такое богатство…
СЛУЖАНКА. Богатство никого не сделало счастливым. Я думаю, она это сделала из-за несчастной любви.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Не может быть!
СЛУЖАНКА. Как видишь, это еще бывает. Она такая искренняя.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Я слышала, как она иногда плачет. Сидит одна у себя и плачет.
СЛУЖАНКА. Ты же помнишь, как раньше она с этим своим Колей… И по телефону болтали, и куда-то вместе ездили. А тут уже неделю как отрезало.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Ну надо же… Нельзя же так! Ну, поссорились, потом помирились.
Входят врач и санитар скорой помощи, Вагифов, охрана. Вагифов ведет всех: «За мной идите!». Уходят.
СЛУЖАНКА. Да нет, не просто поссорились… Тут что-то серьезнее…
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. А что?
СЛУЖАНКА. Пока не знаю. Но догадываюсь.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Ну, скажи. Что?
СЛУЖАНКА. Да говорить нечего. Но так переживают только измену.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Ой! Ты думаешь, он другую нашел? Что же может быть лучше Коры? И богатая, и красивая, и его любит! Вот сволочь!
СЛУЖАНКА. Э-э-э… Ты еще много в жизни не видела. И не таких бросали.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Вот, кобели, проклятые.
СЛУЖАНКА. Кобели-то кобели… Да только не они выбирают.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. А кто же?
СЛУЖАНКА. Да бабы и выбирают! Это мужики думают, что они что-то там решают. Ничего они не решают! Хочет баба его взять – возьмет! Опытная у неопытной всегда мужика отобьет. Запомни!
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. А что же делать?
СЛУЖАНКА. Да кто же знает?.. А я вот что сделаю. Я этому Николаю позвоню.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Ты его телефон знаешь?
СЛУЖАНКА. Нет. Но у Коры он где-нибудь записан.
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. А я знаю где.
СЛУЖАНКА. Покажешь?
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Покажу. А что ты ему скажешь?
СЛУЖАНКА. Не знаю ещё… Но парень он, вроде бы, нормальный. Я тут его видела. И слышала. Из хорошей, как мне кажется, семьи.
Входят Вагифов, охрана, помощник, полковник, врач.
ВАГИФОВ. (Врачу.) Вы мне говорите коротко и честно. Решение я сам приму. Вы мне дайте информацию!
ВРАЧ. Состояние средней тяжести.
ВАГИФОВ. Это вы мне уже говорили. Что дальше.
ВРАЧ. Дальше многое зависит от организма…
ВАГИФОВ. То, что зависит от организма, а не от вас или от меня – вообще не надо говорить! Что вы лично собираетесь делать и почему?
ВРАЧ. Я собираюсь отвезти больную в стационар.
ВАГИФОВ. Почему?
ВРАЧ. Потому что в стационаре надежнее и безопаснее. Возможны осложнения.
ВАГИФОВ. Какие?
ВРАЧ. Да какие угодно. Возможны параличи, остановки дыхания… Но я не думаю, что…
ВАГИФОВ. Всё. С этим ясно. Куда везти?
ВРАЧ. Ну, к нам… В ЦКБ.
ВАГИФОВ. Нет. Я сейчас свяжусь с профессором. (К полковнику.) Сидоренко! Набери профессора.
ПОЛКОВНИК. Какого, шеф? Крахмальника?
ВАГИФОВ. Ну, да! У которого Махмуд лежал…
ПОЛКОВНИК. Слушаю. (Набирает номер). Ало? Профессор Крахмальник? Соедините… Это от Вагифова… Профессор Крахмальник? Полковник Сидоренко говорит… От господина Вагифова.
ВАГИФОВ. Дай трубку. (Отбирает телефон. Подносит к уху. Потом зажимает ладонью и спрашивает шепотом: «Как его зовут?» – Полковник пожимает плечами. – «Мудак!».) Добрый день, профессор. Да, спасибо… Я тоже рад. У меня проблема. Дочь отравилась чем-то. Да, скорая помощь здесь. -– Из ЦКБ. -– Вот, хочу к вам направить. -– Сейчас дам доктору трубку. (Врачу.) Поговорите.
ВРАЧ. Алё. Михайлов Петр Кириллович. Состояние стабильное. -– Рвота была. -– 20 лет. – Да, конечно… -– Конечно… -– Угу… Вовремя. -– Хорошо. -– Записываю адрес… (Отходит в сторону, показывает санитару знаками – «дай ручку и бумагу». Записывает.)
ВАГИФОВ. (Полковнику.) Так. Поедешь с ними. Проследи за всем. Отдельный номер. У номера поставь охрану. Все как обычно. Как у Махмуда было. И никого не подпускать! Понял? Никого! Только профессор и наша сиделка. Понял?! Исполнять!
ПОЛКОВНИК. Слушаюсь. (Отходит к врачам.)
Входит Вера Васильевна и Вторая служанка. Вера Васильевна подходит к Вагифову и отводит его в сторону.
ВАГИФОВ. Ну, как она там.
ВЕРА. Пришла в себя… Плачет.
ВАГИФОВ. Надо её успокоить. Дать что-нибудь.
ВЕРА. Уже дали…
ВАГИФОВ. Ты с ней говорила.
ВЕРА. Угу…
ВАГИФОВ. И что?
ВЕРА. Берегись, Тиран! Если узнаю, что это твоя работа!
ВАГИФОВ. Бог с тобой! Что ты говоришь! О чём ты говоришь? Что она тебе сказала? В чём причина?
ВЕРА. Не суетись. Её Николай бросил.
ВАГИФОВ. Ну… И что? Из-за этого? Есть о ком жалеть… Дура! А я тут причем?
ВЕРА. Ещё не знаю.. Но я знаю тебя!
ВАГИФОВ. Мамой клянусь! Верочка! Как ты могла подумать?!
ВЕРА. Ладно. Об этом потом поговорим. Или не поговорим. Сейчас я поеду вместе с врачами.
ВАГИФОВ. Да. Если хочешь – поезжай… Конечно. Сейчас я дам охрану.
ВЕРА. Я всё сделаю сама.
ВАГИФОВ. Ну, сама…
Вера уходит. За ней уходят врачи, слуги. Остается Вагифов и полковник.
ВАГИФОВ. Иди сюда. (Указывает на два кресла в углу.) Садись. (Садятся.) Рассказывай. Не понимаю, почему у неё такая реакция. Расскажи всё с самого начала.
ПОЛКОВНИК. Я дал задание Виолетте – вы её помните, шеф.
ВАГИФОВ. (Кивает.) Когда это началось?
ПОЛКОВНИК. Две недели назад. Она его, конечно, быстро окрутила… Ресторан, театр, консерватория… Ну, потом – на Клязьму.
ВАГИФОВ. Какая легенда у неё была?
ПОЛКОВНИК. Ну, что она вдова богатого англичанина…
ВАГИФОВ. Угу… Это понятно. Как об этой связи стало известно Коре?
ПОЛКОВНИК. Сделали всё, как учили в школе. Николай сам, в общем, начал уклоняться от встреч. Но мы полностью заблокировали все звонки. Он ей звонит – её номер не отвечает. Она ему – он не отвечает. Потом мы подстроили как бы случайное столкновение.
ВАГИФОВ. Где?
ПОЛКОВНИК. В Гостином дворе. Когда была французская выставка.
ВАГИФОВ. Подробнее.
ПОЛКОВНИК. Они, то есть Николай с Виолеттой, пришли раньше. Потом мы привезли Кору. Кора его и Виолетту сама заметила первой. А Николай её довольно долго не замечал. А Виолетта всё, конечно, видела и вела игру. Виолетта постаралась. Отработала блестяще. Пока Николай Кору не замечал, она его делала таким счастливым, что… Было видно, что бедная Кора сама не знает, что делать: подойти – не подойти… Потом Николай Кору заметил… И тоже растерялся. Потом они встретились взглядом. Тут Кора сразу же захотела уйти и дала команду охране – «уходим». Николай бросился к ней. Но охрана его оттёрла. Вот и всё. Кора вышла, не оглядываясь. А его Виолетта подхватила. Всё.
ВАГИФОВ. М-да… Ты уверен?
ПОЛКОВНИК. В чём?
ВАГИФОВ. Что это – всё?
ПОЛКОВНИК. А что ещё?
ВАГИФОВ. Никаких картинок ей не показывали, не подбрасывали? Ведь вы на Клязьме всё снимали, как обычно?
ПОЛКОВНИК. Снимали, конечно… Но этого не понадобилось. Видите, как она прореагировала.
ВАГИФОВ. М-да… Прореагировала. Когда эта встреча произошла?
ПОЛКОВНИК. Вчера.
ВАГИФОВ. Ох, бедная моя доченька…Кто бы мог подумать? Какая горячая… Искренняя… Какой мир жестокий! Какой жестокий мир! Ну, ничего… Поплачет – пройдет, другого найдет.Куплю ей новую машину. Пусть поедет в Лондон. Или в Америку, или куда захочет… Какой жестокий мир! Что за люди!
Уходят. Вскоре на сцену выходит Слуга. У него в руке инструменты. То насвистывая, то напевая блатной мотивчик подходит к радиатору, кладет инструменты на пол. Потом подходит к телевизору и начинает переключать каналы. Мелькают новости, реклама, спорт, реклама, опера… Слуга останавливает свой выбор на попсе и включает погромче. Потом садится к радиатору и начинает что-то починять… Звучит «русский шансон»: «…никогда не забуду, ту малютку с вокзала, что меня провожала, в край суровый тогда...»
Занавес
Картина седьмая
Квартира Авакумовых. В тот же день вечером. Интерьер прежний. За накрытым к ужину обеденным столом сидят Николай и Таня. Приглушенно работает старый радиоприемник, звучит приятная легкая фортепьянная музыка. Входит Елена Павловна, неся на подносе торт «Наполеон».
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. А вот и торт! Переходим к десерту! Коля, наливай.
НИКОЛАЙ. Мама, лучше тебя никто в мире торт не делает! Ура!
ТАНЯ. Молодец, мама! В папин день рождения ты всегда делала «Наполеон».
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Ну, вот… Думаю, в последний раз.
ТАНЯ. Ну, почему в последний?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Потому что … Не знаю…
НИКОЛАЙ. Мама. Жизнь продолжается! Садись. Я уже разлил.
Елена Павловна садится. Все берут бокалы.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Ну, еще раз за нашего папочку, за его шестидесятиоднолетие!
НИКОЛАЙ. Ура!
ТАНЯ. Ура!
Чокаются. Николай разрезает торт.
ТАНЯ. Мама, я забыл – кому на этот Новый год монетка выпадала?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Ты представляешь? Папе!
НИКОЛАЙ. Да, точно. Я об этом уже думал.
ТАНЯ. Ничего себе! Вот так «счастье». Всё! Не будем больше монету запекать!
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Да. И мне больше не хочется.
НИКОЛАЙ. А-а-а… Суеверия… Все эти приметы…
ТАНЯ. Ну, Коля… Как сказать. Некоторые приметы сбываются. Например, у Ларисы из нашей группы разбилось старинное трюмо. Причем само – дома вообще никого не было. Приходят – а на полу одни осколки – представляешь?
НИКОЛАЙ. Ой-ой-ой… Барабашки, чебурашки и полтергейст.
ТАНЯ. Подожди смеяться. На следующий день бабушка умерла. А это трюмо было её приданным! Представляешь? Ему вообще сто лет.
НИКОЛАЙ. Совпадение. Или, возможно, бабушка узнала, расстроилась. Получился стресс – много ли старушке надо? Сколько ей лет было?
ТАНЯ. Да нет. Ей было за девяносто. Она вообще ничего не знала. Она давно прикованная лежала. В другой квартире к тому же.
НИКОЛАЙ. Девяносто, говоришь? Парализованная? Ну, тогда точно зеркало виновато! Отчего бы еще могла умереть такая юная здоровенькая бабушка? Разве только от несчастной любви?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Коля! Не кощунствуй.
НИКОЛАЙ. Не буду, не буду…
ТАНЯ. Кстати, как там твоя богатая невеста? Что-то она не звонит… Вы что поссорились?
НИКОЛАЙ. Не понял – почему «кстати»?
ТАНЯ. Ну это я так… Про любовь заговорили…
НИКОЛАЙ. Ты лучше про себя расскажи. У тебя с Аликом что – роман?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Коля. Ну что ты так прямолинейно.
НИКОЛАЙ. Она моя сестра. Младшая. Причем я ей теперь вместо отца. Я просто обязан заботиться о её нравственности и о её будущем.
ТАНЯ. Ой-ой-ой! Заботливый! С Аликом ничего особенного. Так… Встречаемся. Но ты не ответил про Кору?
НИКОЛАЙ. Про Кору? (Берет руки бокал вина.) Мы расстались. Ну, выпьем?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Как?
ТАНЯ. Почему?
НИКОЛАЙ. Ну, что вы… Ничего особенного. Люди встречаются, люди расстаются… Давайте выпьем за… За жизнь! Жизнь прекрасна во всех своих проявлениях!
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Подожди… Ну должна же быть причина…
ТАНЯ. Она тебя бросила?
НИКОЛАЙ. Она – меня? Ну нет… Скорее я – её. Ну, чокнулись!
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. (Чокаясь.) Коля, но, мне кажется, у тебя кто-то есть. Не хочешь, не отвечай.
ТАНЯ. (Чокаясь.) За жизнь, так за жизнь!
НИКОЛАЙ. Ну, почему. Отвечу. У меня есть девушка.…
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Кто она?
НИКОЛАЙ. Она? М-м-м… Она журналистка. Работала за границей. Теперь в Москве.
ТАНЯ. Она иностранка?
НИКОЛАЙ. Нет. Просто там работала. Она была замужем.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. О господи! Сколько ей лет?
НИКОЛАЙ. Двадцать.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Как? Танина ровесница? И уже побывала замужем?
ТАНЯ. За иностранцем, да?
НИКОЛАЙ. Да. Хватит. Не спрашивайте меня больше.
ТАНЯ. Красивая?
НИКОЛАЙ. Красивая. Всё. Давайте выпьем лучше за нашу маму. (Наливает.)
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Да что это ты рюмку за рюмкой! Ой, сынок, сынок… Сколько волнений, пока вы вырастите…
ТАНЯ. А как её зовут?
НИКОЛАЙ. Танька, хватит спрашивать. Её зовут Виолетта. Ну, поднимем бокалы!
ТАНЯ. Виолетта?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Виолетта? Виолетта Валери…
НИКОЛАЙ. Что?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Ничего. Это я так… Ассоциации.
ТАНЯ. Какие ассоциации?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Да так, глупость. Ассоциации с именем Виолетта.
ТАНЯ. А что тебе вспомнилось?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. «Травиата» Верди. Там главная героиня – Виолетта Валери.
НИКОЛАЙ. А-а-а… Ну, чокнулись! Будь здорова, мама.
ТАНЯ. Мамочка, будь здоровой и вечно молодой!
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Спасибо, дети. Здоровой – согласна, а молодой мне уже ни к чему.
ТАНЯ. Ой, мама… Ну что такое 56? Это не возраст! Посмотри на… Эту, как ее, Коля?
НИКОЛАЙ. Кого?
ТАНЯ. Ну, «Карнавальная ночь»?
НИКОЛАЙ. А, Гурченко…
ТАНЯ. Вот-вот. Мама, она же тебя в два раза старше, – а как выглядит!
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Ну, ей это, видимо, зачем-то надо… А мне нет.
ТАНЯ. И тебе надо!
Звонит мобильный телефон Николая. Он отвечает: «Да. – Что, прямо сейчас? Ты уверен? – Ладно… Еду.».
НИКОЛАЙ. Ну вот! Мишка звонит. Придется срочно подъехать к заказчику.
ТАНЯ. Что, на завтра нельзя?
ТАНЯ. Ну, видишь, заказчик сегодня ночью срочно уезжает в Гонконг. И вернется недели через две. Тут откладывать нельзя… Но я быстро. Часа через два я вернусь, или позвоню.
Встает из-за стола. Пытается до кого-то дозвониться. Потом что-то набирает на клавиатуре телефона.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Ну, ладно… Вот и закончился папин день рождения…
НИКОЛАЙ. (Продолжая набирать.) Погоди, может, еще не закончился…
ТАНЯ. Мама, не убирай. Посидим еще.
НИКОЛАЙ. Ну, вот… Я тут Виолетте послал эсэмэску. Дозвониться что-то не могу. То ли телефон выключен, то ли она где-то… В метро… Короче, мы собирались встретиться сегодня. Она должна была за мной заехать… И позвонить. А я теперь целый час буду в метро. Поэтому я ей пишу, чтобы, в случае чего, звонила сюда, домой. А вы ей все объясните – хорошо? Если она позвонит – приглашайте домой. Пусть тут меня подождёт. Вот вы и познакомитесь.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Ой, Коля, мы же не готовы.
НИКОЛАЙ. Мама! Ты ее увидишь – поймешь, что с ней очень легко и просто! Она умница и очень интеллигентная девушка.
ТАНЯ. Ладно… Не волнуйся… Всё сделаем рулезно и кульно.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Что? Что ты сказала, я не разобрала…
НИКОЛАЙ. Это мама молодежный жаргон: «рулезно» и «кульно», то есть – «правильно» и «хорошо».
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Никогда не слышала…
НИКОЛАЙ. Ну, всё. Я побежал. Всем привет!
Уходит. Елена Павловна убирает со стола. Таня включает телевизор. Бегает по каналам. Доносятся обрывки рекламы и прочее. Наконец прорывается марш Прокофьева из «Ромео и Джульетты». Елена Павловна, услышав, просит оставить этот канал.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Танюша, давай посмотрим. Это же «Ромео и Джульетта». Смотри – это тот старый фильм с Улановой. Боже, как это прекрасно!
ТАНЯ. Давай… Ты тут садись, а я с диванчика посмотрю…
Елена Павловна садится в кресло напротив телевизора, а Таня ложится на тахту и лёжа делает гимнастические упражнения: то ноги поднимет, то руки, стремясь делать это в такт музыке.
ТАНЯ. Мама!
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Что?
ТАНЯ. А почему ты меня в балет не отдала?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. А ты разве хотела?
ТАНЯ. В детстве – нет, сейчас – хочу.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Понятно…
Таня встаёт, выходит на середину и, опираясь о стол как о балетный станок, начинает выделывать некие па, как бы подражая происходящему на экране.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. (Не оборачиваясь) Только осторожно, Таня… Не растяни связки. Балерины сначала разогреваются…
ТАНЯ. Угу… Я как раз разогреваюсь…
Звонит телефон. Елена Павловна берет трубку. Таня выключат звук.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Да. Его нет. Да, он предупредил… Вы Виолетта? Он сказал, чтобы я вас к нам пригласила… Приходите… Не беспокойтесь. Ждем. Вам рассказать как проехать? А, вы прямо тут? Прямо под окнами? Заходите. (Вешает трубку.) Таня. Она уже у подъезда! Я пойду переоденусь. Встречай её.
ТАНЯ. Мама! Не волнуйся ты так. Ну, Виолетта… Ну, «Ромео и Джульетта»… Ну, Джузеппе Верди с Шекспиром… Не Филипп же Киркоров с Аллой Пугачёвой, в конце концов… Иди, переодевайся. Я её встречу.
Елена Павловна уходит. Таня оглядывает комнату, кое-что поправляет, кладет на место. Раздается дверной звонок. Таня со словами «иду, иду» идет открывать дверь. Слышны возгласы из прихожей. «Ой!» – «Ни фига себе!»… Входят Таня и Виолетта.
ТАНЯ. Ну, ты, мать, даёшь… И как это тебя угораздило?
ВИОЛЕТТА. Танька!.. Я – в шоке!
ТАНЯ. А я?
ВИОЛЕТТА. Совершенно невероятное событие. В десятимиллионном мегаполисе!
ТАНЯ. Да-а-а…
Входит Елена Павловна.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Здравствуйте.
ТАНЯ. Мама! Это же Вика Малышева! Из параллельного класса.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. А-а-а… Здравствуйте, Вика. (Тане.) А… Виолетта?
ТАНЯ. Это и есть Виолетта.
ВИОЛЕТТА. Да, Елена Павловна. Я и есть Виолетта. А в школе меня звали Вика. Мы с Таней в школе учились вместе… Таня в «а» – классе, а я – в «вэ». Вы меня не помните?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Честно говоря… Стала забывать… Проходите, садитесь. Я сейчас чаю принесу.
ВИОЛЕТТА. Елена Павловна, не беспокойтесь, пожалуйста. Не хлопочите.
Елена Павловна уходит.
ТАНЯ. Ну, рассказывай… Где моего брата подцепила?
ВИОЛЕТТА. Слушай, до сих пор представить не могу, что Николай Авакумов – твой брат.
ТАНЯ. Угу. А я – Татьяна Авакумова.
ВИОЛЕТТА. Да я помню… Просто не думала… Мало ли Авакумовых…
ТАНЯ. Так где вы познакомились?
ВИОЛЕТТА. На выставке творческого объединения «Аркаим» . Я увидела его работы… Заговорила…
ТАНЯ. А ты что, имеешь отношение к живописи? Коля говорил, что ты журналистка, работала за границей. Что ты была замужем…
ВИОЛЕТТА. Ну, всё правда… А что еще он рассказывал?
ТАНЯ. Практически ничего. Не успел. Убежал к заказчику. Теперь тебе отдуваться. Колись.
ВИОЛЕТТА. Ну, что тут рассказывать. Всё, как обычно…
ТАНЯ. Начни с начала. Я же тебя после выпускного не видела.
ВИОЛЕТТА. Ну… В МГУ я не поступила – поступала на журналистику.
ТАНЯ. А как же ты журналисткой заделалась?
ВИОЛЕТТА. Подожди… Ты же многого не знаешь. Родители развелись. Отец пил… А мать… Короче, они меня отправили к маминой сестре. В Одессу. Моя тётя доцент в Одесском универе. Там меня взяли на филфак. Стала учиться. Всё шло нормально. Одесса, знаешь, потрясающий город! Такое ощущение, что ты живешь не в одном каком-то городе, а во всём мире сразу. Ощущение, что и Париж, и Лондон, и Нью-Йорк – вот здесь, рядом. На улицах полно иностранцев, в море – пароходы… Весёлая южная жизнь в красивом городе! После первого курса я не поехала домой, в Москву. Мне уже исполнилось восемнадцать. Мы с друзьями поехали на машине в Румынию, Болгарию, Грецию... Представляешь? Мы путешествовали совершенно свободно, как граждане мира! Ты вообще-то была за границей?
ТАНЯ. Была.
ВИОЛЕТТА. Где?
ТАНЯ. В Тунисе.
ВИОЛЕТТА. Чё это тебя занесло?
ТАНЯ. Загорать летали.
ВИОЛЕТТА. С кем?
ТАНЯ. Не то, о чём ты подумала. С подругами.
ВИОЛЕТТА. Ну, а парень-то у тебя есть?
ТАНЯ. Есть.
ВИОЛЕТТА. И кто он?
ТАНЯ. Давай о нём потом. Ты про себя рассказывай… Продолжай: Болгария, Румыния…
ВИОЛЕТТА. А-а-а… Ну да. С ним я познакомилась в Греции. Он англичанин. Джозеф. Джозеф Кован. Просто познакомились на пляже… Он был в той же гостинице. Подружился со всей нашей компанией. Три дня мы общались, ходили на Акрополь. У нас ничего не было. А потом – уже осенью – вдруг приехал в Одессу! Представляешь?
ТАНЯ. Именно к тебе приехал?
ВИОЛЕТТА. Ну да. Сказал, что влюблён и не может без меня жить.
ТАНЯ. После трех дней знакомства?
ВИОЛЕТТА. Он так красиво ухаживал… Цветы, автомобили, рестораны…
ТАНЯ. Сколько ему лет?
ВИОЛЕТТА. Сорок восемь.
ТАНЯ. Старик!
ВИОЛЕТТА. Ты что? С ума сошла? Какой старик? В сорок восемь они только начинают становиться нормальными мужчинами. Только-только проходит юношеская гиперсексуальность. С двадцати– тридцатилетними ни о чем кроме секса ни говорить ни думать невозможно. А с мужчиной за пятьдесят… Понимаешь – он и друг, и любовник, и отец родной… Он всё знает и умеет.
ТАНЯ. И имеет.
ВИОЛЕТТА. Да, и имеет… Ты что, считаешь, деньги – это неважно?
ТАНЯ. Он богат?
ВИОЛЕТТА. По нашим меркам – да, по их – не богат, но вполне обеспечен. Мы поженились в Одессе, и он увез меня в Стамбул.
ТАНЯ. Почему в Стамбул? Это же Турция.
ВИОЛЕТТА. У него там бизнес.
ТАНЯ. Ну, а журналистика?
ВИОЛЕТТА. Какая журналистика? Он занимался недвижимостью.
ТАНЯ. Ты. Не он, а ты – журналистка.
ВИОЛЕТТА. А… Я, знаешь, стала фри-лансером. Свободным журналистом. Писала для журналов о туризме.
Входит Елена Павловна с чайником.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Вот свеженький чаёк. Угощайтесь.
ВИОЛЕТТА. Спасибо.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Налить?
ТАНЯ. Мама, я сама налью.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Если я вам не нужна, я к себе пойду. Хорошо? Вы на меня не сердитесь, что я не гостеприимна? Я просто сегодня немного устала…
ВИОЛЕТТА. Ну что вы, Елена Павловна… Вы очень гостеприимны. Это вы меня извините за такое внезапное вторжение.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Какое же внезапное… Николай предупредил. Да и скоро он сам, наверное, придет. Он сказал – часа через два. А, может, и раньше.
ТАНЯ. Спасибо, мама. Не беспокойся. Иди, отдыхай. Мы тут поболтаем, как старые знакомые.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Ну, хорошо… Я тогда пошла.
Уходит.
ТАНЯ. Ну, продолжай… Так вы, значит, жили в Стамбуле.
ВИОЛЕТТА. Слушай, какая у тебя мамаша… Потрясающая. Настоящая русская интеллигентка. Мне так неловко… (Встаёт, ходит по комнате, разглядывает. Подходит к письменному столу, смотрит на портрет.) А это кто?
ТАНЯ. Это мой отец. Дмитрий Никандрович Авакумов. Доктор технических наук, профессор. Математик. Занимался кибернетикой.
ВИОЛЕТТА. Я вижу – тут траурная ленточка?..
ТАНЯ. Да, он умер. Два месяца назад. Сегодня его день рождения. Ему исполнилось бы шестьдесят один год.
ВИОЛЕТТА. Ой… Ой, Танька!... (Плачет.) Прости меня!
ТАНЯ. Да за что же.
Обнимают друг друга.
ТАНЯ. Ты ни в чём не виновата…
ВИОЛЕТТА. Я… Я… Я очень виновата… У вас такая семья… И твой брат… Это чистый, прекрасный человек! А я! Я должна тебе всё рассказать. Слушай!
ТАНЯ. Да что с тобой. Садись. Успокойся. Чего тебе –воды, чаю? Вина?
ВИОЛЕТТА. Ничего не надо. Слушай. И не перебивай.
Садятся на диван.
ВИОЛЕТТА. Танька. Я всё тебе соврала. Всё. И про англичанина… И вообще всё. Да, я действительно поехала к тётке в Одессу. Только оттуда я поехала в Турцию не к англичанину… Я проститутка! Понимаешь? Про-сти-тут-ка!
ТАНЯ. Тише! Мать услышит!
ВИОЛЕТТА. Я поехала вместе с другими девчонками работать аниматором в отель на летний период, на каникулы. Там у нас отобрали паспорта. И отвезли в паршивый отель на окраине Стамбула. Мы и не знали, где находимся. Я там провела самые страшные полгода в моей жизни.
ТАНЯ. А потом.
ВИОЛЕТТА. Потом меня выкупили русские бандиты и привезли в Москву.
ТАНЯ. А потом.
ВИОЛЕТТА. Всё. Теперь я на них работаю. Я – девушка по вызову. И для сопровождения.
ТАНЯ. Как это?
ВИОЛЕТТА. Ну, когда кого-нибудь из бизнесменов надо сопровождать. Под видом секретаря.
ТАНЯ. И что? Почему ты от них не сбежишь?
ВИОЛЕТТА. Это невозможно. Подожди, не перебивай. Теперь самое главное. Меня специально подослали к твоему брату. Я должна была его очаровать и влюбить в себя. Под видом журналистки и поклонницы его творчества.
ТАНЯ. А зачем?
ВИОЛЕТТА. Чтобы отбить его у дочери богатого бизнесмена. Папаша не хотел, чтоб его дочь встречалась с Николаем.
ТАНЯ. Почему?
ВИОЛЕТТА. Откуда я знаю? Потому, что он ей не пара. Она богатая. Единственная наследница огромного состояния. А Николай…
ТАНЯ. Понятно… Значит, с Корой они расстались…
ВИОЛЕТТА. Они бы не расстались. Я видела её. Она Колю любит. Да и он её тоже любит. До сих пор. Я-то это знаю, поверь.
ТАНЯ. (Задумчиво.) Верю.. Теперь я тебе верю…
ВИОЛЕТТА. Теперь ты всё знаешь. Я хоть перед тобой чиста.
Раздается телефонный звонок.
ТАНЯ. О, наверное это Коля. (Берет трубку.) Да, квартира Авакумовых. Нет, его сейчас нет. Это его сестра. Таня. Да, знаю… А вы кто? Кто? А-а-а… Как отравилась?! О, господи! Где? Да, знаю. Это рядом. Записываю… Конечно, конечно. Спасибо, что позвонили. Да, я всё поняла. Бедная… Да, спасибо. До свидания.
ВИОЛЕТТА. Что случилось?
ТАНЯ. Кора отравилась…
ВИОЛЕТТА. Это я, это я виновата!
ТАНЯ. Тихо. Не ори. Мать разбудишь. Её спасли. Она в больнице. В частной клинике.
ВИОЛЕТТА. Где?
ТАНЯ. Прямо здесь. Недалеко. Из окна видно… Значит так. Ты сиди здесь, а я пойду ее навещу. Бедная девка.
ВИОЛЕТТА. Я не буду сидеть здесь. Я тоже пойду. После всего, что я тебе рассказала… Оставаться у вас в доме… Ты Николаю расскажешь?
ТАНЯ. Да. Я всем всё расскажу. Иди.
ВИОЛЕТТА. Прости меня. (Плачет.)
ТАНЯ. (Обнимая Виолетту.) Да, ладно… Чего уж… Главное – все живы! Ты не исчезай. Надо как-то выходить из этого…
ВИОЛЕТТА. Я с тобой пойду!
ТАНЯ. Ещё не хватало. Ты ещё ей все это расскажи, так её кондрат точно хватит.
Звонок в дверь
ТАНЯ. О! Коля!
ВИОЛЕТТА. Таня, я боюсь!
ТАНЯ. Не боись. Жизнь есть жизнь. Пойду открою. Это, наверное, не Коля. У Коли есть ключ. Это Алик – я совсем про него забыла.
Уходит. Возвращается с Аликом.
ТАНЯ. Так и есть, Алик. Знакомьтесь.
АЛИК, А мы знакомы. Здравствуйте, Виолетта.
ВИОЛЕТТА. Здравствуйте, Алик.
ТАНЯ. Ну, и хорошо… Слушай. Тут такое дело. Нам с Виолеттой надо отлучиться. Ненадолго. А мама спит. А Коля вот-вот придет. Он, видимо, в метро – его мобильник не отвечает. Так что – не в службу, а в дружбу: посиди тут. Подожди нас, пожалуйста. Хорошо? Мы скоро.
АЛИК. А куда вы?
ТАНЯ. Да тут рядом… По делам.
АЛИК. А-а-а… Ну ладно. Телек смотреть можно?
ТАНЯ. Можно. Но тихо. Угощайся всем, что найдешь не только на столе, но вообще в доме. (Виолетте.) Пошли.
Уходят. Алик включает телевизор. Шарит по каналам.
ТВ. «…проблемы с перхотью?..» -– «…займись любовью! А чем еще заниматься, когда тебе семнадцать?...»
Появляется Елена Павловна.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Добрый вечер... А где?..
АЛИК. Добрый вечер, Елена Павловна. Таня с Виолеттой куда-то ненадолго ушли. А меня просили тут посидеть. Их подождать. И Коля скоро должен прийти. Я вас разбудил? Простите…
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Нет, я не спала. Я так… Прилегла ненадолго. А куда же они ушли?
АЛИК. Я, честно говоря, не знаю. Сказали что куда-то ненадолго. Рядом.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Алик, скажите… А вы эту Виолетту знаете?
АЛИК. М-да… Видел несколько раз.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Откуда она знает Николая?
АЛИК. А-а-а… Это мне Мишка с Валеркой рассказывали. Ровно две недели тому назад. На открытии нашей выставки. Коля тогда был в ударе! Журналисты, телевидение, интервью. Купался в славе! Тут и эта подошла. Виолетта, то есть. Сама подошла и познакомилась.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Сама подошла?
АЛИК. Угу. Ей его картины очень понравились. Она и захотела познакомиться. Это нормально…
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Вы так считаете?
АЛИК. А чё тут такого? Подойти к автору на его выставке… Это нормально!
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Да, наверное. Сейчас как-то многое упростилось. Люди стали более… рациональны, что ли… Вот я постеснялась бы. Я знаете, Алик, всю жизнь боготворила Святослава Рихтера. Была на многих его выступлениях. И ни разу – можете себе представить – ни разу не осмелилась подойти к нему после концерта, поблагодарить… А многие это делали.
АЛИК. Рихтер это?...
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Это великий пианист. Великий русский пианист!
АЛИК. Русский? Рихтер – русский?
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Да, конечно… А что вас удивляет?
АЛИК. Фамилия! Еврей он, Елена Павловна. Тем более – пианист…
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Эх, Алик, Алик… Что же это происходит? Все как помешались… Если вас интересует происхождение фамилии Святослава Теофиловича, то он – из немцев. Но он русский человек. По духу, по культуре, по судьбе, наконец! И не надо копаться в этих составах крови! Это расизм, это недостойно интеллигентного человека. Тем более – русского интеллигента!
АЛИК. Ну, Елена Павловна… Я не русский интеллигент. Я – «россиянин». А вы просто не знаете. Это вас коммунисты так воспитали. Кровь имеет значение. Самое большое значение имеет именно кровь. А культура, там, дух и всё такое… Вы посмотрите – кто сейчас разграбляет всю страну? Кто? – Русские, как вы говорите, «по культуре» Коганы, Рабиновичи, Жапаянцы и Махмудидзе… Им плевать на судьбу русской нации и русской культуры. Они выдоят эту русскую корову, которую мы считаем своей Родиной, своей матерью, и – свалят в свой Израиль и в свою Америку! А культура! Вы посмотрите телевизор! Это же тотальное оболванивание народа! Его растление! Им плевать, что будет с нами и нашими детьми. Деньги, деньги, деньги! Любой ценой! То, что после их телевидения Ванька сопьется, Петька станет наркоманом, а Машка проституткой – им всё равно! Из этого тоже можно извлечь прибыль: Ваньке выгодно продать водки, Петьке – героину, а уж Машка…
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. (Возмущена и знаком приказывает Алику замолчать.)
Звонок в дверь Елена Павловна идет открывать. Возвращается вместе с Николаем.
НИКОЛАЙ. О! Привет. Ты уже здесь… А где остальные.
АЛИК. Таня с Виолеттой куда-то ненадолго отошли. Сказали, что скоро будут.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Есть хочешь?
НИКОЛАЙ. Чаю попью. Сейчас руки помою… А куда они пошли, я не понял? Только познакомились…
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Коленька, ты даже не представляешь! Оказалось, что Виолетта и Таня учились в параллельных классах! Представляешь? Они знакомы с первого класса!
НИКОЛАЙ. Серьёзно? Вот это да… Подожди, расскажешь. Сейчас вымою руки…
Уходит.
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. Алик, вы тут такого наговорили… Я вас прошу, больше этот разговор не продолжать. Я надеюсь, вы измените свои взгляды. Для этого вам надо больше читать, развиваться. Тогда вы узнаете, что истинная русская культура – многонациональна, и творили ее представители многих национальностей. От Пушкина, имевшего африканскую кровь, до Владимира Ивановича Даля, который был датчанином, или шведом – неважно… Куинджи был греком, Мандельштам евреем, Бенуа французом, а Окуджава грузином. И все они творили великую русскую культуру. И Россия для них – такая же единственная и горячо любимая Родина, как и для всех остальных! Они её выстрадали и полили своей кровью на фронтах и своим потом на заводах и в институтах. Да! И все народы, причастные к русской культуре, гордятся ей по праву, гордятся, как своей собственной! А если какой-то там… нечестный человек… украдет и увезёт из страны миллиард долларов… Мне не жалко. Ни Пушкина, ни Лермонтова, ни Толстого, ни Ахматову он никуда не увезет! А это – главное! Всё! Прошу вас разговор не продолжать. Особенно при Коле.
Входит Николай, вытирая руки полотенцем.
НИКОЛАЙ. Так… Ну… Рассказывайте…
Дверной звонок. Коля со словами – «а, наверное это они…» идет открывать. В комнату врывается бледная Виолетта.
ВИОЛЕТТА. Там!.. В больнице!... Таню убили! (рыдает.)
НИКОЛАЙ. Что?! Что ты говоришь?!! (Трясет ее за плечи.) Говори толком!
ВИОЛЕТТА. Таню застрелила охрана! Мы хотели навестить Кору.
НИКОЛАЙ. Кору?! Причем тут Кора?!
ВИОЛЕТТА. Кора отравилась. Из-за тебя… Нет – из-за меня! Но ее спасли! Она тут – в соседней больнице.
АЛИК. Что с Таней!!!
ВИОЛЕТТА. Кора лежит в отдельной палате. С охраной. Нас вообще не пускали. Но Танька нашла белый халат и побежала. А когда она прорывалась в палату… Там охранник её… Он выстрелил. Врачи подбежали. Потом я… Она умерла (рыдает)… сразу же…
ЕЛЕНА ПАВЛОВНА. А! (С воплем сползает на пол.)
НИКОЛАЙ. Мама! (Бросается к матери, отталкивая Виолетту.)
ВИОЛЕТТА. Ой! (Падает.)
АЛИК. (Выходит на середину сцены. Смотрит в зал.) Ну, суки! Ну, вы у меня еще наплачетесь! Мало не покажется!
Все замирают в своих позах. На сцену выползают телевизоры… Много-много телевизоров – и все что-то говорят, поют, гремят, скрежещут! Всё громче и громче. Постепенно они разворачиваются лицом к зрителям и ряд за рядом, слой за слоем покрывают все пространство сцены и наперебой «вещают» в зал.
Занавес
2006 г., Москва
