Галактический еврей

Сол не был битломаном, и вообще не был особым любителем музыки. Так, от случая к случаю в голове застревали какие-то популярные песенки, и всё... На концерты он ходил только за компанию с кем-то, специально музыку, в общем, не слушал. Но оказалось, что музыка, как и запахи, служит отличной канвой, путеводителем по собственной жизни. Услышишь, или вспомнишь песенку – и вот тебе целый букет разных образов, ощущений. Запахи тоже помнятся всю жизнь. Сол понял это, когда однажды, спустя многие десятилетия, оказался в родном городе и зачем-то пошёл в подвал со своим школьным товарищем. Его просто поразило то, что его мозг, оказывается, помнил запах этого подвала! Если бы его привели сюда с завязанными глазами хоть через 50 лет, он абсолютно точно сказал, где он находится. А ведь запах как запах – затхлый подвал, и всё! Но вот ведь какую память нам дала природа, и всё-то там, где-то в башке, записано, сохранено и готово к употреблению – только правильно задай вопрос своей памяти, своему подсознанию – и вот оно, на блюдечке! Так что охотиться за своими воспоминаниями можно и с помощью запахов, да только где же их возьмешь... А музыка доступна всегда.

Вот у них тут был Джон Леннон... Настоящий кумир, всеобщий любимец. Сочинял гениальные мелодии и бунтарские песенки. Взять хоть эту  Imagine. О чем он там говорит, вдумайтесь: «Представь, что нет рая, и ада тоже нет, нет религий вообще, представь, что нет государственных границ и никто из-за этого не убивает друг друга, нет ни голода, ни жадности, ни собственности» –  как вам такой коммунистический манифест?

А у нас было что-то подобное? Нет, одни только пропитанные завистью, хапужничеством, приспособленчеством и страхом литераторы. Некоторые были даже талантливы, но это не меняет сути дела: не было у наших такого взлёта, такой доброты и надмирности. Было лишь сведение счётов и попытка устроиться получше при любой власти. Никто не мог стать таким кумиром для России, каким для Америки и Англии стал Джон Леннон. Да и Джон Леннон, родись он  в этой серной кислоте советской действительности, вряд ли сочинял бы что-то подобное. В лучшем случае, строчил бы неплохие мелодии на банальные тексты, как какой-нибудь Марк Фрадкин или Ян Френкель. Или спился бы, как Высоцкий. Но и этот не был настоящим кумиром, которого бы просто любили. Единственный, пожалуй, к кому большинство испытывало искреннюю любовь без всякой задней мысли – это Гагарин... Но он – символ гордости за свою страну, а не кумир и не властитель дум.

...Интересно, кстати, куда делись те часы «Победа», и, главное, тот редкий ремешок с медальоном и портретом Гагарина? Довольно долго этот ремешок, уже после того как он порвался, мама хранила в коробке от леденцов, где лежали всякие «ценные» вещи и семейные реликвии. А ремешок с Гагариным был на самом деле вещью редкой: больше Сол такого никогда не встречал.

Воспоминания об искренней собственной гордости,  и вообще о наших победах в космосе, были приятными. Сол до сих пор помнил имена первых космонавтов: Гагарин-Титов-Николаев-Попович-Быковский-Терешкова... О космосе тогда много говорили, всех это  интересовало, и при этом, всё, что только можно, было засекречено. Совсем не так, как в Америке. Тут из этого не только делают шоу, тут ещё и понимают, что народу надо объяснять и показывать куда идут деньги налогоплательщиков.

Сол вспомнил, как в город его детства приехал Хрущев и выступал на стадионе с речью. Там, в частности, он говорил примерно так: «Всем вам, товарищи, конечно, интересно было бы знать, как выглядит космический корабль?» Да, это правда: никто не знал, как в действительности выглядят космические корабли, ракеты. Художники рисовали множество плакатов на эту тему, выпускались почтовые марки, но всё это было фантазией. Фотографий «космических кораблей «Восток» никогда не было. Это был огромный стратегический секрет, – хотите смейтесь, хотите нет. Хрущ, кстати, ответил тогда на свой вопрос так: «Космический корабль – это такое большое металлическое бревно». Не вру, ей богу! Сам слышал. Кто может – проверьте сей исторический факт по архивам КПСС.

Примерно в то время Сол, удачно, как это бывает с детьми творческого возраста, сымпровизировал, и внёс в семейные легенды своё слово. Дело было так. Солик спросил маму:

– Мама, а почему дядя Толя – галактический еврей? Он будет первым евреем-космонавтом?
– Что-что? С чего ты взял?
– Ну, вы же сами с тетей Ривой вчера о нем говорили... И тетя Рива сказал, что дядя Толя – галактический еврей.
– Ничего она такого не говорила, ты что-то путаешь.

Тут вмешался хохочущий отец: «Нет, это гениально!».

– Что гениально? – переспросила мама.
– Галактический еврей – это гениально. Вот оно – веяние времени.
– Ничего не понимаю...
– Конечно, ты не понимаешь... Если Ривка тебе сказала, что Толян – галахический еврей, так тебе все понятно, потому что его мать еврейка. А нашему пионеру Солику тоже все понятно, потому что у него на уме не Галаха и  613 мицвот³, а «Моральный кодекс строителя коммунизма» и полеты в космос!

М-да, вот так... Это всё было ещё до полета в космос первого еврея-космонавта. Когда космонавт Волынов полетел, весь наш город стоял на ушах. Сначала были одни догадки и слухи – ничего кроме портрета в газете среди доказательств не было. Но когда спустя пару дней после возвращения из космоса с Волыновым связался «дядя Юзя из Кишинёва» и об этом написали в местной газете – все вздохнули с облегчением! Есть! Наш советский еврей первым побывал в космосе! И мы можем этим гордиться – таки есть чему и кем! Только скоро будет некому: наше поколение уйдёт, а всем последующим это до фени.
Галактический еврей... Пожалуй, в этом что-то есть. Раньше были местечковые евреи, а теперь – галактические. Я тоже галактический: мой мир велик. Мое сердце уже вместило три страны и для четвертой тоже найдется своя мера любви.

...Сол свернул на тропинку, ведущую к кромке пруда и остановился у скамейки, откуда открывался фантастический вид на небоскребы Мидтауна. Они отражались в Озере. Поверхность воды оставалась идеально зеркальной, даже несмотря на скользящего по ней  лебедя. Белоснежный лебедь  тоже  отражался совершенно без искажений, и казалось, что по воде крадутся огромные белые клещи – так выглядели две его изогнутые шеи: настоящая и отраженная.

Соломон присел на скамейку, выкрашенную точно такой же красно-коричневой краской, какой в школе его детства крыли деревянные полы, и тихонько замурлыкал: «А на Чистых прудах лебедь белый плывет, отвлекая вагоновожатых...». А как там начинается? – «Всё что будет со мной, знаю я наперед...».

Ты ошибся, парень. Никому не дано знать будущее. Ни-ко-му!

...И вдруг отражения небоскребов и перевернутые слова и буквы на  перевернутых крышах, и двухголовый лебедь – стали терять резкость и расплываться по поверхности зелёной воды, такой же зелёной, как и вода в Комсомольском озере... Эх, Солик, Солик, ты становишься сентиментальным, а надо же быть сильным! Но кто сказал, что сентиментальность – это слабость? Кто?

³ Галаха – нормативная часть иудаизма, регламентирующая религиозную, семейную и гражданскую жизнь евреев, изложенная в письменном виде в форме 613 предписаний (мицвот).

2010