Прозопоэзия

1992 – 1999

Год переезда в Москву оказался столь сложным и значительным не только в моей жизни, но и в жизни страны и всего мира, что впору вслед за Виктором Гюго, написавшем свой «93-й год», сочинить ещё и «92-й год». Может, когда-нибудь, и сподобимся…

Мы  – моя жена, дети и тогда ещё живая, но уже очень нездоровая мама, прибыли  22 июня 1992 года в Москву на поезде. Поезд отправился из Кишинева в Москву по привычному маршруту  через Бендеры, Тирасполь, Киев и так далее. Однако, немного отъехав от станции, некоторое время он постоял вблизи города, а потом поехал в обратном направлении. Мы снова миновали  вокзал, с которого только что отъезжали, потом проехали вдоль всего города, после прокатились по берегу водохранилища Гидигич, с которым было связано так много воспоминаний…  Казалось, судьба специально дает возможность ещё раз взглянуть на места своей юности.
 
Причина такого разворота состояла в том, что в эти дни произошло резкое обострение в войне, которую теперь называют «Вооруженный конфликт в Приднестровье». Первые столкновения начались ещё весной. Летом уже шли открытые военные действия. В Бендерах война началась 19 июня. Было много убитых и раненых, горело здание вокзала, движение через Бендеры и Тирасполь было невозможно. Наш поезд проехал кружной дорогой через север Молдавии и, хоть и с опозданием, но прибыл в Москву.

Эпопея выживания в Москве 1992 и последующих «лихих девяностых» заслуживает неспешных и не всегда весёлых воспоминаний. Когда-нибудь и им придет черёд, а сейчас я вспоминаю только «поэтическое» восприятие мира. Мне довелось заниматься авиационным бизнесом,  и я на всю жизнь сохраню чувство благодарности к тем людям, которые пригласили меня к сотрудничеству, помогли встать на ноги и, в конце концов, стабилизировать свою жизнь. Участие в становлении новой компании не располагало, однако, к  стихам. А вот когда «первичные  потребности» были удовлетворены,  в голове завелись «высокие» размышления о смысле жизни, начались «поиски Бога», стали появляться и стишки...  В том числе и шуточные, посвященные двум «сорокадевятилетиям»: моему собственному и идущему вослед Николая Попова. Но судьба моя чертила, как я уже говорил, зигзаги: обретя некоторый успех в бизнесе, в конце означенного срока пришлось с ним распрощаться и снова ставить вечный (для меня) вопрос: кем быть? А также задуматься над смежным вопросом: кем был?



* * *

Стихи не пишутся сорок семь лет…
А, может, не стоит уже и ждать?
Быть может, стал ясен простой ответ?
Быть может, не стоит вопрос задавать?

Зачем возникают желания?
Бесплодные, нереальные…
Изнурительные мечтания,
Бесконечные начинания…

Стал-быть так написано на роду:
Не ходить уже мне в поводу,
Не скакать проторенной тропой,
А искать тебя – Боже мой!

1996

   


* * *

Я Пушкиным хочу быть после смерти,
Я после смерти быть Толстым хочу,
При жизни быть хочу, поверьте,
Как на духу скажу вам, не смолчу:
Богатым и здоровым,
                                    красивым,
                                                      знаменитым,
Удачливым,
                     любимым,
                                       даровитым,
Объездить мир,
                           построить дом,
Взрастить детей и внуков,
                                            всех любить,
Сад,
         лес,
                    и виноградник
посадить,
Не знать болезней,
                                 горя
                                         и врагов –
Вот,
        граждане,
                         по сути
                                       я
                                            каков!

1998
            


* * *

Кем был я в жизни?

Сыном, 
        братом,
                студентом, 
                              аспирантом,
                                             кандидатом,
Ученым,
             инженером,
                                    вокалистом,
Отцом и мужем,
                              финансистом,
Биржевиком,
                        директором,
                                             соседом,
Был даже, братцы,
                                 киноведом!
Кому-то другом был,
                            кому-то и остался,
Но так  никем я   и «не состоялся».

Что дальше? – То же самое, мой друг.
Таков удел мой, участь и хламида.
Я никогда не кончу этот круг,
Мой след, как траектория болида:
Влетел, горел, сверкал – и пшикнул.
Лишь напоследок громко крикнул:
«Я столько мог,
                          я столького хотел!»
И возглас этот
                         в вечность
                                             улетел…
1998




СЕМЬ – СЧАСТЛИВОЕ ЧИСЛО!


Семью семь – сорок девять,
сорок девять – семь в квадрате,
Шли года, и вот вам – нате! 
Через годик – пятьдесят. 

Время – фикция. Однако,
счёт ему ведем мы точный.
Я рожден, допустим, Раком, Потому, –  характер  склочный. 

Семь свечей торчит в меноре, 
Пятниц семь у недотепы,
Нянек семь – опять же горе: 
В мире будут лишь Циклопы. 

Семь, четырнадцать, очко, 
Двадцать восемь, тридцать пять, 
Сорок два и – сорок девять!
Начинаем жить опять.

Каждый срок – опять начало, 
Новой жизни торжество!
Сколько б ни было – все мало:
Каждый день – как Рождество!

9 июля 1999 г.

* * *

                                             Н. Попову
Ой-ты, Клёц, Клёцавей, Клёцавеюшка,
Поседела-ти твоя-то головушка,
А головушка твоя, друг,  зело велика…
А как тулово твое раздобрело, брат,
Раздобрело, брат, не повдоль, а всё п?перек,
Больно много уж оно потрудилося,
потрудилося да за столько лет!

А который годик-то тело трудится,
День и ночь чегой-то там делает?
А не сорок ли с лишком лет прошло,
А не девять ли годков сверху сорока?

Да, уж точный счет тем годкам настал,
К девкам шастать он, поди, перестал, –
Через год ему, знать, полтинничек,
Вот ужо и поглядим, именинничек!

11 июля 1999г.