Беглец-Шоу
15
День Первый:
ВОСКРЕСЕНЬЕ
7 часов.
Джон решил заложить свою первую сигнальную кнопку в районе метро «Ви-Хин». ( «Выхино», конечно...) Здесь достаточно многолюдно, хорошие транспортные возможности: есть и метро, и электричка, и множество автобусов, расходящихся в разные стороны.
Сигнальная кнопка была размером с монету и легко приклеивалась к любой поверхности – достаточно было снять тонкую пленку. После этого надо было надавить на нее и просчитать до трех: через два часа сигнал пойдет в пространство, достигнет спутника, оттуда поступит на центральный пульт и укажет точные координаты кнопки.
«Конечно, эти сволочи могут и обманывать насчет двух часов. А, может быть, сигнал вылетает сразу же, и они уже знают, где я нахожусь? Вот и посмотрим…»
Сначала Джон зашел в стекляшку, торгующую обувью и одеждой, что стояла напротив. С четверть часа он наблюдал за кнопкой и проходящими мимо нее людьми, делая при этом вид, что он выбирает одежду.
Вот, наконец, возле кнопки остановился подозрительный мужчина. Он закурил, потом стал внимательно осматриваться по сторонам.
Потом достал мобильник…
Джон напрягся, размышляя о том, что делать, когда его начнут «брать».
«Надо же так лопухнуться. Из стекляшки всего один выход, он же вход. Вот дурак. Вот сволочи, обманули-таки… Прошло-то всего пол часа».
В это время к мужчине подошла дама, они поцеловались, и, держа друг друга под руку, скрылись в тоннеле под железнодорожными линиями…
«Пронесло, что ли?»
Некоторое время Джон гулял по площади, окружавшей метро и железнодорожную станцию, выяснил направления маршрутов и расписание электричек, потом, ближе к 9 часам – времени, когда сигнал должен выйти в эфир, Джон направился в заранее намеченное «укрытие» кафетерий-стекляшку с громким названием «Ницца» и сел у окна. Заказав завтрак и свежую газету, он наблюдал, завтракал и читал газету одновременно. О нем в газете пока ничего не писали.
Ни бармен, ни девушка, подававшая еду, не обращали на него никакого внимания: в эти утренние часы народу было много. Кафетерий был расположен удачно – здесь, идя на работу, завтракали многие.
Без четверти 10 к закладке подошел мужик, похожий на рабочего метрополитена. В руке у него было что-то, похожее на мобильный телефон. Похоже, что это датчик – по нему он определяет точное местонахождение закладки.
Нашел. Отодрал «шайбу» от стены, к которой Джон ее приклеил. Ушел. К нему никто не подходил и он ни с кем не общался. Скрылся из виду.
«Нет, я за ним не пойду. Посижу еще немного, расплачусь и уйду».
Выйдя из кафе, Джон огляделся, надеясь увидеть этого мужика или что-нибудь похожее на слежку, но ничего, кроме потоков спешащих «юсфул-пипл» не увидел.
Пройдя метров сто до остановки автобуса, Джон остановился, оглянулся еще раз, но снова ничего подозрительного не обнаружил.
Подошедший автобус довез его до Кузьмин-Парк. Вход в парк был свободным, документы не проверяли. На этой же остановке вышла только немолодая женщина с ребенком. Так что слежки, вроде бы, не было…
Погуляв по парку и посидев на скамейке, Джон направился в обратный путь и к 12 часам снова был рядом с метро «Ви-Хин».
12 часов, 1-й день.
Вторую закладку Джон установил недалеко от другого выхода из длинного тоннеля. За этой точкой он мог наблюдать из окон многоэтажного торгового центра. Уже в половине третьего Джон заметил того самого «рабочего»: он еще не подошел к месту закладки, но, как стало ясно потом, уже туда направлялся. «Рабочий», прежде чем подойти к точке и забрать закладку, разговаривал с молодым человеком в джинсовой куртке. Затем к этому молодому человеку подошел мужик в пиджаке. Джон постарался их запомнить. Кроме того, он обратил внимание на двух женщин, который болтались по платформе еще с утра и все никуда не уезжали.
Джон продолжал гулять по роскошному, как ему казалось, торговому центру. Его видоизмененная внешность – парик, очки, накладные усы – придавали ему вид типичного жителя «Стандарт-Зон», предающегося обычному занятию в свободное время: шоппингу. Одет он был прилично, но незаметно: серенькую куртку поверх серой же майки, джинсы, кроссовки. В кармане ай-ди-кард на имя Николая Бердо с соответствующей фотографией и чипом. Этим его снабдили подпольщики из Джук-Коу.
Понаблюдав за площадью и передвижениями людей еще некоторое время, Джон вышел из торгового центра, сел в автобус и уехал в Перово. До следующей закладки оставалось более двух часов. Джон решил более не рисковать и не ставить закладку еще раз в Выхино. Он решил провести первую ночь в безлюдном и огромном Измаил-Парке, поэтому его первым желанием было «навести преследователей на ложный след», то есть установить третью закладку в противоположном направлении, где-нибудь в Кузьмин-Парк, или в Капотне… Потом он вспомнил, что они тоже не дураки и поймут, что, раз он указал направление движения на юг, то на самом деле, отправился в другую сторону, например, в Измайлово…
17 часов, 1-й день.
«Нет, все подобные рассуждения слишком примитивны. Все эти глупости проходят пока меня просто не начали по настоящему искать. Вот когда пойдет облава, мало не покажется…»
В пять часов пополудни Джон оказался на пересечении Нью-Гирей стрит и Энтьюзиаст-Роуд. Прилепив «шайбу» к обратной стороне решетки, окружавшей территорию больницы, он пересек шоссе и, подождав автобус, идущий в центр, сел в него.
На следующей остановке выходило много пассажиров. Надеясь остаться незамеченным, с ними вместе вышел и Джон. Вскоре он углубился в дебри Измаил-Парка.
Сначала он шел по хорошей, асфальтированной дорожке, затем свернул на грунтовую тропу. Она привела его к большому пруду. Здесь было не то чтобы много народу, но, все-таки, то там, то сям на лавочках сидели старички, у воды притаились рыболовы. Обойдя озеро, Джон снова пошел по асфальтированной дорожке, время от времени, сворачивая с нее в лес, потом снова возвращаясь. Так он заприметил несколько мест, подходящих для ночлега. Одно из них показалось Джону просто идеальным: в заболоченной низине, густо заросшей кустарником, нашелся сухонький островок, в центре которого кусты образовали подобие шалаша. Добраться туда было непросто. Пока Джон нащупал проход, он изрядно вымазался в грязи. Потом он, правда, очистился и обсох, а место постарался запомнить.
16
В момент выхода сигнала в эфир Джон покидал Измаил-Парк и входил в пределы одной из самых больших «этник-эриа» – Измайлово. Это был «азер-риджен», то есть считалось, что здесь живут азербайджанцы. Это было верно лишь отчасти. Правильнее было бы говорить, что здесь живут мусульмане, ибо азербайджанцы хоть и составляли большинство, но жили здесь и многие другие народы – турки, арабы, чеченцы и многие иные. Конечно, как и во всех этник-эриа проживало тут и некоторое количество русских и прочих не мусульманских народов.
Джон не смог прочитать название ресторана, написанное арабской вязью, но запах из него шел приятный. Посетителей было довольно много, в основном, это были местные жители, но Джон заметил и нескольких парней со славянской внешностью. На него пока никто внимания не обращал. Джон, подсматривая за завсегдатаями, взял со стойки бара пиалу с пловом, бросил сверху несколько веточек зелени с общего подноса, молча протянул свою карточку бармену и отошел в угол, откуда был виден зал и, главное, телевизор.
К 19 30 ресторанчик был полон: начиналось телевизионное шоу «Беглец»
Пронзительно зазвучали фанфары, замелькали кадры заставки, состоящей из быстро меняющихся жутких портретов убийц, насильников и растерзанных ими тел. Потом крупным планом появилось лицо знаменитой «ночной крысы» Люси Сорк. Ее агрессивно раскрашенная рожа, истерично-напористая манера речи, легкое пришепетывание и изредка появляющееся заикание были знакомы, наверное, всей стране.
– Д-да-да! Это снова случилось! В-в нашу с вами с таким трудом завоеванную мирную жизнь опять ворвалось зло. Наши дети снова в-в опасности. В-вот оно, смотрите, запоминайте!
С этими словами на экране появился портрет Джона в гриме Николая Бердо.
– Оглянитесь вокруг! Он здесь. Монстр рядом с вами. Где с-сейчас ваша дочь? Убедитесь, что она в-в безопасности, иначе с ней может произойти то, что этот м-монстр сделал сегодня с десятилетней Энни Дорн.
Появляется портрет очаровательной улыбающейся девочки. Затем фотография с куклой на руках, потом Энни играющая с кошкой.
– До сегодняшнего дня эта девочка и ее родители были с-счастливы и, казалось, ничто не угрожало им. С-счастливая с-семья юсфул-пипл из Стандарт-Зон «Пьеров». Еще сегодня утром м-мама проводила свою единственную Энни в пипл-скул, а папа, уходя на работу, пообещал ей вечером сходить вместе в п-парк аттракционов.
Фотографии Энни с родителями.
– Но этого не будет. Этого н-не будет уже никогда. Безжалостный м-монстр подстерег ребенка и, затащив девочку в подвал ремонтируемого дома, н-надругался над ней, а затем убил ее. Убил жестоко. Смотрите, смотрите что он с ней сделал!
Фотография растерзанного детского трупика, изуродованное личико.
– Где он сейчас? Не убивает ли он сейчас вашу дочь? От нас с вами зависит, как быстро мы уничтожим чудовище. Запомните его!
Портрет Джона.
– Запомните эту мерзкую рожу и оглянитесь вокруг. Он здесь, он рядом с вами.
Джон поежился и склонился над пиалой, следя глазами за посетителями ресторана. Все, не отрываясь, глядели на экран и что-то галдели на непонятном Джону языке. Ведущая продолжала:
– Чудовище видели сегодня в районе «Ви-Хин». Наш корреспондент Антон Зирокс на связи. Антон?
– Люси?
– Антон?
– Люси?
– Антон, вы в эфире.
– Меня слышно?
– Да, Антон, вы в эфире.
– Меня уже слышно?
– Да, мы вас слышим, Антон. Правда ли, что монстра видели сегодня в районе «Ви-Хин»?
– Да, мы находимся рядом с метро «Ви-Хин». Здесь сегодня видели Джона Борза, маньяка, которому удалось сбежать из колонии и проникнуть в город. Вот что говорит продавщица газетного киоска. Марина, вы видели сегодня этого человека?
Молоденькая продавщица газет в синей униформе. Разглядывает фотографию.
– Да, я его видела сегодня днем. Покупал газеты.
– Он что-нибудь говорил?
–Нет, он просто попросил газету.
–Какую газету он попросил?
–Кажется, «МК»…
–Вы уверены? Может быть, это была другая газета?
–Нет, это точно была «МК».
–А что было потом?
–Ну, потом он ушел…
–Куда?
–Ну, я не знаю…
–Он направился в метро, на автобус?
–Я не помню. Кажется, он пошел туда…
–Хорошо, Марина, не волнуйтесь.
–Антон? – к разговору подключается ведущая.
–Люси?
–Антон, был ли преступник один?
–Плохо тебя слышу…
–Я спрашиваю, он был один?
–Да я не знаю…
–Спросите у продавщицы, был ли преступник один?
–А-а, понял. Марина, зрители спрашивают, преступник был один?
–Да нет, я почти все газеты сегодня продала…
–Люси?
–Антон?
–Марина говорит, что покупателей было много, почти все газеты уже проданы.
–Антон, спросите еще раз, преступник, когда покупал газету, был один, или с ним был кто-то еще? – теряя терпение, спрашивает ведущая.
–Марина, зрители спрашивают, этот человек, когда покупал газету, был один, или с ним был кто-то еще? – повторяет вопрос корреспондент.
На экране снова лицо ведущей – Люси Сорк:
– Мы возвращаемся в студию. Наш корреспондент Антон Зирокс продолжает оставаться на связи в районе метро «Ви-Хин». Как ему удалось выяснить, негодяй сегодня купил газету, предположительно, «МК» в газетном киоске рядом с метро «Выхино», после чего скрылся в неизвестном направлении. Где он сейчас – неизвестно. Полиция и спецслужбы прочесывают город. Будьте бдительны! Только ваше содействие поможет обезвредить преступника. У нас в студии майор Железный. Господин майор, какие меры приняты для розыска преступника?
Появляется лысая голова майора.
– По всему городу введен план «Перехват», задействованы все оперативные службы. Контроль над операцией взял на себя лично Министр безопасности господин генерал-полковник Дуля.
– Как вы считаете, господин майор, как долго может продлиться розыск преступника.?
– Это зависит от многих факторов… Спецслужбы сделают все, что полагается делать в таких случаях, чтобы обнаружить и обезвредить преступника.
– Господин майор, что вы скажете нашим телезрителям? Как посоветуете себя вести в этих трагических обстоятельствах?
– Прежде всего, следует соблюдать спокойствие и быть бдительными. Внимательно присмотритесь ко всем, кто вас окружает. Обо всех подозрительных случаях сообщайте по телефону полиции.
– Спасибо, господин майор. У нас в студии был майор безопасности господин Железный. А теперь мнение эксперта-криминалиста Аделины Рагги, с которой сегодня удалось побеседовать нашему корреспонденту Сильвике Шаш.
На экране полная дама, сидящая у компьютера.
– Госпожа Рагги, – спрашивает за кадром женский голос, – что вы посоветуете нашим зрителям.?
– Нами разработана программа, позволяющая моделировать внешность.
– Поясните, пожалуйста, что это значит?
– Это значит, что мы можем смоделировать, как преступник может выглядеть, если он решил изменить свою внешность.
– У вас уже есть какие-нибудь результаты.
– Да, мы их уже передали спецслужбам.
– Вы не могли бы их показать нашим зрителям, ведь они тоже участвуют в розыске?
– Да, пожалуйста…
На экране появляется портрет Николая Бердо. Потом он превращается в лысого Джона, потом в бородатого, потом усатого в шляпе… Таких искаженных Джонов возникает около десятка.
Среди них и тот Джон, который сидит в дальнем углу ресторана!
Публика в ресторане галдела, телевизор продолжал приковывать внимание, но Джону стало страшно.
Телешоу продолжалось. В студию приглашались артисты и политические деятели, атмосфера нагнеталась. Время от времени снова и снова показывали фотографии убитой девочки, потом фотографии Джона, в том числе и с его настоящей внешностью. Потом стали озвучивать результаты первых ставок. Публика оживилась.
– Итак, продавщица газетного киоска получила первый приз – за бдительность. Ей уже вручено 500 электрорублей! Скоро мы вам покажем, как это происходило. Корпорация «Крис Емец» назначила приз в размере 1000 электрорублей за любую информацию о местонахождении преступника. Мэр города назначил приз в 50за поимку, или уничтожение преступника. Ожидаются дополнительные призы от… Вот только что поступило сообщение… Газета «МК» назначила приз в 10тому, кто угадает через сколько часов преступник будет пойман, или уничтожен… Вот еще сообщения… Мистер Оули назначает приз в 5000 тому, кто угадает район города, где преступник будет обезврежен… Сейчас у нас на связи букмекерская контора «Гайд-Ар».
– Господа, сейчас ставки принимаются по следующим номинациям…
Ажиотаж в ресторане нарастал. Народ дружно подключился к игре. Джон решил воспользоваться моментом и незаметно уйти.
17
Оказалось, что телевизор есть даже в туалете ресторана. Взглянув на экран, Джон узнал, что ставки на его поимку и уничтожение не позднее 7 часов утра принимаются 100 к 1 – никто не верит, что ему удастся продержаться так долго.
В туалет кто-то входит и становится рядом с настенным писсуаром. Повернувшись к Джону, он говорит: «Я бы этот бандит сам зарезал. Скотина такой. Он скоро поймают. До двенадцать часов. Я поставил на полицию, а ты?»
Джон взглянул в его сторону, но лучше бы он этого не делал. Обе руки черноглазого мужчины с тонкими усиками оставались заняты обслуживанием физиологического процесса, который никак не удавалось завершить, а в горле застрял вопль! Джон понял, что уже узнан и страх парализовал его – что делать? Неужели все так быстро и так бездарно закончилось?!
– А-а-а! – раздается дикий вопль, вырвавшийся, наконец, из груди черноглазого.
От этого вопля Джон вышел из оцепенения. Решение пришло мгновенно: он резко ударил орущего в печень, тот согнулся и звуки приобрели хлюпающий характер, потом Джон несколько раз ударил его по затылку. Парень стал обмякать и Джон едва успел втащить его в кабинку.
В туалет кто-то вошел. Двое, или трое. Они оживленно разговаривали. Спор шел все о том же: продержится негодяй до утра, или нет. Вспоминали предыдущую поимку преступника. Того застрелили на второй день.
Джон затаился, стараясь не выдать своего присутствия. Вдруг черноглазый стал шумно дышать и постанывать.
Посетители продолжали болтать, мыть руки, зашумел вентилятор.
Джон грохнул кулаком в темя и парень снова затих.
«Старайся не оставлять никаких свидетелей. Они – твоя смерть».
Джон достал нож и обнажил лезвие. Потом раздумал убивать этого придурка и усадил его между унитазом и стенкой, прислонив тело к сливному бачку и стене. Грохнул еще раз по башке. Парень явно был в глубоком нокауте. «Минут двадцать, а то и больше, так пролежит». Джон закрыл кабинку на засов изнутри, перелез в соседнюю, а из нее вышел.
Покинув кафе, Джон, отошел в сторону и свернул в первый попавшийся двор.
Инстинкт призывал его бежать, прятаться, зарыться в нору, но разум говорил – иди медленно, не привлекай внимания. Прогуливайся, как житель этого района.
Джон представлял себе, как тот черноглазый с усиками все еще лежит в кабинке. А, может, он уже пришел в себя, выполз из кабинки, и всем рассказывает про «монстра, который его чуть не убил».
А надо было его, все-таки, прикончить! Он-то тебя не пожалеет!!
Оставалось пройти через двор, и – в парк!
Уже стало темно, только из окон жилых домов свет пробивался сквозь листву деревьев и освещал двор. Из раскрытых окон доносились звуки телевизоров – казалось, весь город смотрит одно и то же: «Беглец-Шоу»! Во дворах не было никого.
Джону показалось, что где-то в той стороне, откуда он шел, уже раздаются возгласы. «Неужели уже его нашли?» Хотя, может, это просто воображение разыгралось?
Но в эту минуту раздался резкий окрик:
– Джон!!!
И из темноты на Джона бросилось что-то тяжелое и свалило его.
18
– Не пойму, что на него нашло… Такой всегда спокойный. Джонни, мальчик мой, – старушка гладила огромного черного пса по голове, – как же ты мужчину напугал. Мне за тебя так стыдно.
Старушка, чья собака свалила Джона с ног, пригласила его в дом и угощала чаем.
– Ну, как вы себя чувствуете? Уже получше?
– Да, спасибо, кажется, отошел…
– Вы уж нас простите, ума не приложу, с чего это он набросился.
– Да я, видно, сам виноват. Вышел так неожиданно из-за кустов, вот пес и бросился. У него же инстинкт.
– Да, уж. Дурак такой, – старуха шутливо замахнулась на собаку, – А вы выпейте еще чайку. Вы не слишком торопитесь? А то мне, старухе так одиноко, сам Бог вас послал. Стариковские вечера длинные, безрадостные.
– А что ж вы телевизор не смотрите?
– А я телевизор не люблю. Вон он стоит, да я и не помню, когда включала. Вот внучка если заходит, она смотрит, а мне все это не интересно. Если хотите, я включу, посмотрите, что вам нравится.
– Нет-нет, – поспешил отказаться Джон, – я тоже телевизор не люблю.
«Идеальное место, – думал Джон, – здесь можно было бы до утра просидеть в полной безопасности. Да и старушка такая милая… Но, увы, рано или поздно, но уходить придется».
– Ну, Тамара Степановна, я, пожалуй, пойду, – Джон встал и направился в коридор. – Уже первый час, так можно и на метро опоздать.
– Да не беспокойтесь, в метро до половины второго войти можно. Мне внучка так сказала: если до половины второго внутрь вошел, то уж до любой станции доберешься.
– Спасибо вам за чай.
– Ой, да за что там благодарить. Это вы меня простите за собаку.
– До свидания.
– До свидания.
Джон вышел в подъезд и стал медленно спускаться по лестнице. Старушка закрыла дверь, и Джон стал вслушиваться в тишину безлюдного подъезда. Из-за некоторых дверей доносились звуки телевизоров, но в большинстве квартир уже спали.
Джон сел на ступеньки и некоторое время размышлял о том, что же лучше всего сейчас предпринять.
Сквозь выходившие во двор окна подъезда донесся шум автомобильного мотора, потом к подъезду подъехал полицейский джип. Лучи от вращающихся на крыше фонариков забегали по стенам.
Джип остановился напротив подъезда, из него вышло двое полицейских с собакой. Обойдя весь двор по периметру, заглянув под каждый куст, они вернулись к машине. Затем один из них подошел к двери подъезда и стал дергать за ручку.
Джон проверил на месте ли пистолет и с грустью представил себе ужас и разочарование милой старушки Тамары Степановны, когда после стрельбы в подъезде она в трупе убитого бандита узнает ее сегодняшнего гостя…
Но полицейский, подергав запертую дверь, что-то негромко сказал своему напарнику, и они вернулись, наконец, в машину.
Джип медленно переехал в соседний двор.
Только когда полицейские отъехали подальше, Джон почувствовал, в каком напряжении он был все это время.
Накатила усталость, и Джон всерьез решил остаться в этом подъезде до утра. Мягко ступая по ступенькам, Джон решил обследовать все этажи. Когда он снова проходил мимо двери старушки, пес оглушительно залаял, бросаясь на дверь. «Ну, да что с тобой сегодня, Джонни, – услышал Джон знакомый голос, – а ну, ложись спать немедленно, а то я тебе сейчас как дам!»
Джон поднялся до последнего, девятого этажа и обнаружил, что лестница идет еще выше: там оказался вход на технический этаж. Легко сломав старый висячий замок, Джон проник внутрь и довольно скоро заснул на пачках старых пыльных газет.
19
Дуня Поц лежала в шезлонге у бассейна на крыше 35-этажной башни, известной, как «Башня Кенгольца». Кенгольц – ее покойный муж – построил на крыше своего небоскреба двухэтажный дом в колониальном стиле, окружил его лесными деревьями, не забыл и про бассейн, оформив его как пруд в сосновом лесу. Здесь было уютно, как на загородной вилле, и, в то же время, это был центр Москвы.
Дуне здесь нравилось. С одной стороны – покойно и безопасно, с другой – подойди к краю, и панорама огромного мегаполиса заставит трепетать.
А трепетать Дуня любила больше всего. Родившись в благополучной семье «юсфул-пипл», она могла бы прожить вполне спокойную и размеренную жизнь: возможно, даже и работала бы на какой-нибудь фирме, или просто обзавелась семьей, растила бы детей… Но бес в нее вселился в раннем детстве. Ей нужны были острые ощущения. В школе она ненавидела девочек, презирала мальчиков, ссорилась с учителями, а преподавателя автовождения просто-напросто упекла за решетку. Сначала она в него влюбилась и пыталась соблазнить. Но это не удавалось сделать – учитель был корректен и неприступен. Тогда она отомстила и устроила провокацию: во время занятий по вождению порвала на себе одежду, исцарапала себя и сказала, что он пытался ее изнасиловать прямо в машине. Учитель оправдаться не смог и его отправили на каторгу куда-то в Страну. Это Дуне понравилось.
Постепенно она поняла, что власть – самое сильное наслаждение. Она унижала продавцов и водителей, дворников и рабочих – всех, кто был беззащитен и не мог ей ответить. Рано повзрослев, она погрузилась в бурные пучины секса, нащупав и здесь самое привлекательное – власть над партнером. Ей было необходимо его унижать, бить, измываться и мучить до тех пор, пока ее плоть не насыщалась.
Но когда она вкусила высшей власти – власти над жизнью…
Охота стала любимым увлечением.
Она полюбила убивать. Она трепетала, когда, ей удавалось успеть потрогать бьющееся в предсмертных конвульсиях подстреленное ею тело лося, успеть взглянуть в его потухающие глаза, ощутить, как жизнь уходит, и сильное тело могучего зверя превращается в труп…
Она лежала в шезлонге и вспоминала свою первую охоту на человека. Это было в Африке.
Негр знал, что его застрелят, и убегал лишь потому, что ему об этом сказал вождь. Он отдал вождю свою жизнь не задумываясь. Как только вождь получил деньги, негр отправился в огороженную часть саванны, где его должны были выследить и убить. Так уже делали его односельчане, и вождь говорил, что они сразу попали на небо.
Прятаться негру не очень-то и хотелось, поэтому Дуня быстро нашла его, подъехала к нему на лошади, прицелилась в правый глаз и выстрелила. Потом она спешилась, и некоторое время трогала умирающего негра, обнаружив при этом немало интересного и возбуждающего.
И, все-таки, чувство неудовлетворенности оставалось, потому что не было сопротивления – негр просто дал себя убить.
Следующая охота была получше. Во-первых, не негр, а белый. Во-вторых, этот крестьянин вовсе не хотел умирать. Его приговорили за невозвращенный долг. Да и сценарий был поинтереснее. Надо было вместе с местными проводниками-охранниками подкрасться к нему, когда он работал в поле, потом поскакать к нему, а когда он начнет убегать, дать ему забежать в орешник и там только выстрелить. Первая пуля попала в ногу, он пытался ковылять, потом упал… Тут уж Дуня оттянулась по полной программе. Прикончила его со вкусом, не спеша.
А сейчас, лежа на вечернем солнышке, Дуня предвкушала настоящий азарт. Теперь жертва была не просто жертвой – разбойник и сам мог стрелять и сопротивляться. Тут был настоящий риск. К тому же, все происходит здесь, в Москве – да, это настоящая охота.
Разбойник, как ей сказали, уже выпущен в город. Егеря должны загнать его и, видимо, завтра, она вступит в игру. А пока зверя надо немножко растравить.
Она видела его фотографию: настоящий Зверь!