Беглец-Шоу

28

Сначала Джон включил электрический фонарь, поставил его на пол, чтоб осветить дверь, и начал ее закрывать. Для этого понадобилось несколько раз повернуть ржавое штурвальное колесо на обратной стороне двери. Стальные засовы медленно входили в свои много лет назад покинутые гнезда, но механизм, все-таки, сработал.

Помещение, в котором он оказался, выглядело, как подвал, или бомбоубежище. Первая маленькая комнатка была пуста, во второй вдоль стен стояли металлические стеллажи, кое-где на стеллажах и на полу валялись какие-то коробки, мусор… В глубине комнаты была еще одна тяжелая дверь. За ней оказалась еще одна небольшая комната с какими-то зелеными бочками, соединенными друг с другом трубами, к ним был подсоединен насос, гофрированные рукава уходили куда-то в стену. Почти на уровне пола в одной из стен была квадратная стальная дверь. Она была заперта на засов. Джон подналег на ржавую рукоятку, но она не сразу поддалась. Пришлось походить по подвалу, найти обрезок стальной трубы, удлинить рычаг, натянув ее на рукоятку, после чего она сместилась вниз и дверь удалось открыть.

За дверью была абсолютная темнота, и холодный воздух влажного подземелья наполнил комнату своим характерным запахом тлена и смерти.

Фонарь освещал метров пять, не более. Был виден подземный ход квадратного сечения примерно метр на метр. Стенки, пол и потолок были одинаково ровные, забетонированные. Отчетливо прорисована была структура тех сосновых досок, из которых в процессе строительства хода изготавливалась опалубка. Джон встал на четвереньки и двинулся вперед, шаг за шагом переставляя фонарь.
Долго ли, коротко ли, но впереди, наконец, забрезжил свет. Джон выключил фонарь и вскоре его голова высунулась в вертикальный шурф. По стене шурфа шла лестница из металлических скоб. Шурф уходил вниз метров на десять. Было видно также, что там, внизу, от шурфа отходит еще один подземный ход, по которому текла вода: неширокий ручеек отражал свет, падающий сверху.
А вверху, метрах в пяти, были видны зарешеченные окна. Джон полез, цепляясь за скобы, вверх.
Оказавшись у окна, точнее, некой амбразуры, закрытой стальными жалюзи, Джон осмотрелся, и понял, что он находится все там же: во дворе того самого авиационного конструкторского бюро. Его убежищем оказался воздухозаборник, торчащий посреди двора всего-то метрах в пятидесяти от здания, в котором оставался Николай Иванович.
Джон увидел людей подкрадывающихся к зданию. Один уже сидел под окном кабинета Николая Ивановича, другой пролез вовнутрь через разбитое окно соседней лаборатории… Потом Джон заметил еще нескольких…
Здание было окружено. Некоторое время ничего не происходило, не доносилось никаких звуков. Потом, совершенно неожиданно, из-за угла выбежал Николай Иванович. Отбежав метров на десять, старик остановился и повернулся лицом к зданию. В это время из окна соседней лаборатории выскочил один из «охотников» и направился к Николаю Ивановичу, что-то говоря ему и жестикулируя при этом руками. Ответил ему Николай Иванович, или нет, Джон не услышал. Но он хорошо увидел, как старик с улыбкой взялся двумя руками за черный пластмассовый пульт, который до этого был у него в правой руке, нажал на кнопку и Джон сначала увидел, как «охотник» упал, и только потом услышал оглушительный взрыв.
Вспышка, затем клубы пыли, потом языки пламени…

Здание взрывалось и взрывалось, видимо, старик давно заминировал его в разных местах. Несколько человек пытались спастись, выбегая из плотного облака пыли и дыма, но всех их хватало лишь на то, чтоб пробежать несколько метров и, все равно рухнуть, поскольку взрывы продолжались и вокруг здания – Николай Иванович заминировал и подходы к своему логову.
Сам старик видимо хорошо знал, где остановиться: один из взрывов произошел прямо под ним, и Джон видел, как что-то взлетело в воздух, но тут же было скрыто все новыми и новыми взрывами.


17 часов, 2-й день.

Дождавшись, когда взрывы закончились, а пожар бушевал вовсю, когда стало ясно, что из живых он здесь, скорее всего, один, а пожарных пока не появилось, Джон достал очередную кнопку, активизировал ее и, с помощью весьма кстати оказавшейся под рукой щепки, запустил ее сквозь щель жалюзи как можно дальше от своего укрытия.
Шайба отлетела в сторону и попала на растрескавшуюся асфальтовую дорожку, которая когда-то соединяла два соседних корпуса.

Было без четырех минут пять.

29

– И где же разбойник? – спросила Дуня, взирая на взрывающееся здание и гибнущих егерей, – Войну я не заказывала.

Дуня с двумя егерями стояла на вершине крутого берега Яузы, откуда двор бывшего конструкторского бюро был как на ладони. Ожидалось, что егеря выкурят зверя из здания, где он, вероятно, находился, и можно будет покуражится, посмотреть на погоню, дать разбойнику уйти, войти в азарт… А тут черт-те что – устроили какие-то жуткие взрывы, ничего не видно, никто никуда не бежит, кроме самих егерей.

– Что-то пока у вас не клеится. Я недовольна, – и Дуня в костюме из черной облегающей кожи пошла наверх, где ее ждала машина. Обернувшись, добавила: – Чтоб завтра все было как надо, ясно?

И пожарные, и полицейские вскоре появились.

30

Джон стал спускаться вниз, осторожно опираясь на ржавые скобы, торчащие из стены шурфа.

Достигнув дна, Джон увидел две трубы, расходящиеся в разные стороны. Теперь, когда он сориентировался, было понятно, что в одну сторону труба ведет к Яузе, в другую же сторону она шла неизвестно куда – куда-то вглубь, в «подмосковье», то есть пространство «под Москвой».

Туда и двинем.

Джон продвигался быстро, шагая во весь рост, благо диаметр трубы был велик. Время от времени то слева, то справа в трубу «впадали» другие трубы, меньшего диаметра, но Джон придерживался «основного русла». Когда он достиг разветвления с трубой такого же диаметра, выбрал левый отросток и продолжал шагать.

Вода струилась по дну, капала, а иногда текла струйками сверху. Время от времени Джон фиксировал уходящие вертикально вверх колодцы, но не стремился выходить наверх. Дважды он делал привал, выбирая для этого некие подобия подземных комнат, периодические возникающих на пути. Обычно в таком месте сходилось несколько труб, имелся выход наверх и находилось относительно сухое местечко, на которое можно присесть, опереться спиной о стену и дать отдохнуть ногам. Крысы появлялись регулярно, но вели себя неагрессивно. Страшно становилось только тогда, когда Джон для экономии выключал фонарь. В принципе, аккумулятора должно хватить часов на шесть – так сказал Николай Иванович. А прошло только три. Надо продолжать двигаться.

Вскоре Джону стали явственно слышны звуки проходящих поездов. Периодичность их появления означала, что где-то рядом проходит тоннель метро. Вскоре это подтвердилось – Джон миновал тоннель, пройдя прямо под ним: сверху спускалась труба, напрямую связанная с тоннелем. Труба была слишком узкой, чтоб пытаться проникнуть в метро. Джон походил взад-вперед, в надежде найти более доступное соединение с тоннелем метро, но ничего не обнаружил и двинулся дальше. Шум метро стал затихать и, в конце концов, перестал быть слышен.

На исходе пятого часа движения слева на уровне земли появился отросток прямоугольного сечения, через который проникал шум города, доносился шум поездов и пробивался свежий воздух. Отросток был горизонтальным, вода в нем застоялась и превратилась в вонючую жижу. Джон встал на четвереньки и попытался пролезть, но проход был слишком тесен. По нему можно было двигаться только ползком. И Джон пополз на животе, медленно преодолевая метр за метром. По уровню шума было ясно, что до выхода недалеко, но грязный и вонючий ил, в котором пришлось барахтаться, намочил одежду и ползти становилось все труднее. Наконец, Джон уперся в стену. Здесь был поворот направо под углом градусов в сорок пять. Повернув голову, Джон увидел конец пути – метрах в десяти светилось прямоугольное отверстие.

Повернуть туда все никак не удавалось. Оставшийся отросток был эже предыдущего и, обессилев, Джон стал осознавать, что дороги нет ни туда, ни обратно. Он уже несколько раз пытался пятиться назад, но и это не получалось.

Господи, ведь крысы начнут меня обгладывать еще живого!

Джон повернулся на спину, пытаясь найти возможность ввинтиться в проход как-нибудь «по диагонали». Иногда казалось, что это удается, но тут же его охватывал страх – он чувствовал, что застревает окончательно!

А вот и они!

Крыса пробежала по ноге и уткнулась в пах. Джон инстинктивно крепко сжал бедра. Крыса выскочила и, побежала по животу. Джон отбросил ее руками и начал быстро теребить ногами, стараясь отогнать. Крыса ушла, издавая мерзкие звуки, а Джон снова предпринял попытку научиться ползти назад.

На спине это оказалось эффективнее: приподнимая таз с упором на локти, Джон перетягивал тело назад, затем переносил тяжесть на лопатки и пятки – так отвоевывалось сантиметров пять, или десять!
Рывок за рывком, примерно через час, или полтора, Джон вернулся в основной тоннель.
Потом долго сидел, приходя в себя. Потом пополз на четвереньках вперед. Фонарь остался в проклятом отростке, и теперь надо было идти на ощупь.

Сколько же было радости и досады, когда буквально через двадцать метров высветился достаточно широкий поворот, уходящий влево метров на десять, и открывавший сквозь зарешеченный вход доступ свету летнего вечернего неба.

Джон подполз к решетке и как раз в эту минуту мимо пролетел электровоз, тянувший за собой поезд, и обдал его свежим ветром.
Проход вывел его к оврагу, по которому пролегали железнодорожные пути.

Убедившись, что решетка давно проржавела и легко снимается, Джон решил переночевать здесь, в этом тоннеле, выходящем на проходящие поезда.

31

День Третий:
ВТОРНИК

Спалось Джону хорошо – усталость поборола все. Проснувшись, он первым делом попытался хоть как-то почиститься. Грязь засохла и вся одежда задеревенела. Пришлось долго трепать и отряхивать и брюки, и рубашку и куртку. Чистыми они не стали, но хотя бы не мешали двигаться. Оружие, деньги, карточка – все было на месте.

Поезда проходили мимо довольно часто. Оценивая их скорость в этом месте, Джон понимал, что, при необходимости, он легко сможет вскочить на подножку.

Отодвинув решетку, Джон выглянул из своего убежища и убедился, что он находится у самого дна глубокого и длинного оврага, по которому в двух направления идут пассажирские и грузовые поезда. Заметить его могли только проводники или кто-то, кто специально подошел бы к краю оврага и заглянул вниз. Но, обычно, такие овраги огораживались, и никто сюда не заглядывал.


7 часов, 3-й день.

Время подходило к семи часам – пора активизировать кнопку. Джон дождался товарного состава и, выбрав вагон с небольшой задней площадкой, вскочил на нее и залег: так его труднее было бы заметить. Минут пять он ехал вместе с поездом, а ровно в семь часов активировал кнопку, с улыбкой думая о том, где же может оказаться поезд через два часа? Тут, однако, поезд стал выезжать из оврага, оказался вровень с улицами города, затем стал подниматься на насыпь и вскоре, мимо затаившегося Джона проплыли знаменитые «Три вокзала»: величественный Казанский с исполинскими картушами, изысканный Ярославский с элегантной кровлей и строгий Николаевский с недремлющим шпилем.

После Каланчевки поезд стал идти медленнее. Слева опять появилась насыпь, справа – многочисленные пути и железнодорожные строения.
Джон явно засиделся на этом товарняке, но все не попадалось подходящего для ухода места. Казалось, что он отовсюду виден, как на ладони. Наконец, пространство справа прикрыл состав из рефрижераторных вагонов. Джон спрыгнул.
Некоторое время он шел вдоль длинного состава, надеясь, что выглядит как какой-нибудь железнодорожный рабочий.
Его окружало сложное железнодорожное хозяйство: переплетающиеся пути, вагоны, платформы, цистерны… То там то сям торчали разнообразные постройки – башни, ангары, будочки, административные здания. Джон, стараясь не привлекать к себе внимания, пробирался к зданию, напоминающему депо. Подойдя поближе, он сначала покрутился вблизи, потом набрался смелости и вошел внутрь через одну из боковых дверей.
Здание и на самом деле оказалось железнодорожным депо, внутри которого стояло несколько составов, вокруг вагонов и тепловозов сновали рабочие. Джон высмотрел направление, где, по идее, могла бы быть раздевалка, и направился туда. Он не ошибся. Здесь были душевые и раздевалка. Джон разделся и с наслаждением встал под душ. Взяв лежащее тут же мыло, он с еще большим наслаждением вымылся. За все это время в душевую никто не входил. Помывшись, Джон вышел в раздевалку и с удовлетворением обнаружил, что шкафчики, в которых рабочие оставляли свою одежду, заперты столь ненадежно, что открыть любой из них не представляло труда.
Уже во втором шкафу Джон нашел одежду своего размера. Мысленно прося прощение у своего собрата-рабочего, Джон надел носки, брюки пришлось надевать на голое тело, ибо свое белье пришло в полную негодность, а у рабочего запасных трусов в шкафу не оказалось, затем Джон облачился в ковбойку и джинсовую куртку, завершив переодевание в чужую одежду. Обувь, обмыв ее, протерев и почистив имеющейся в раздевалке щеткой и ваксой, он решил оставить свою. В шкафчике была также борсетка с документами и деньгами, но этого Джон брать не стал. Пока ему удавалось сохранять «свою» карточку, наличные деньги, кнопки-сигналы, оружие и спецсредства.

Оставалось покинуть депо дважды неузнанным: во-первых, как монстр-убийца, а, во-вторых, как хозяин одежды – ведь людей часто узнают по одежде, а на лицо смотрят потом.
Джон, однако, благополучно прошел мимо работающих и, так никем и не замеченный, вышел чрез ту же дверь, что и вошел.

Выбраться за пределы обнесенной забором зоны вокзалов и остального железнодорожного хозяйства оказалось не так уж сложно. Как и повсюду, рабочие проделали дыры в заборе там, где им удобнее.
Так Джон выбрался на задворки Рижского рынка.

Рядом с рынком Джон заметил вполне подходящую закусочную, где, среди подобного ему рабочего люда, можно было перекусить и посмотреть последние новости по телевидению.

Как выяснилось, натворил он за это время немало.
Трагедия вчерашнего дня обсасывалась со всех сторон. Кроме фотографий изувера Джона, достойное место на телеэкране заняли изображения его сообщника – Николая Ивановича. В изложении тележурналистов Николай Иванович был личностью патологической: садист от природы, он в молодости занимался разработками оружия массового уничтожения, а к старости оборудовал в заброшенном здании бывшего конструкторского бюро пыточные камеры, где он вместе со своим напарниками-садистами особо изощренными способами мучали свои жертвы. При этом Николай Иванович разрабатывал все новые и новые устройства и механизмы для пыток. Показывали фотографии каких-то непонятных устрашающих приборов и установок. Из всего этого бреда Джон вынес две важные вещи. Первая – что на его след, видимо, пока не напали. Точнее, что им не удалось найти его путь по подземелью. Второе, что его девятичасовой сигнал вышел, поскольку они продолжали нагнетать обстановку, утверждая, что монстра видели в районе «Войков-Скай». Было даже интервью со старушкой, которая «видела» Джона, сообщила об этом в полицию и за это получила пятьсот рублей. Что это означало – инсценировку в чистом виде, или инсценировку, как-то связанную с выходом в эфир девятичасового сигнала кнопки, путешествующей в товарном вагоне? Может, товарняк в девять часов проезжал где-то вблизи «Войков-Скай»?
Была еще одна важная информация, проскользнувшая по телевидению: про Николая Ивановича было сказано, что «у полиции есть все основания считать, что Н.И. Углов был связан с политическими экстремистами и террористами».
В закусочной было неплохо, но засиживаться там было нельзя. Сюда все заходили только перекусить и спешили дальше –рабочий день был в разгаре.
Джон вышел и направился в сторону метро. Какого-либо точного плана действий у него не было, но до двенадцати оставалось еще два часа. Это время надо как-то провести и не оказаться узнанным.
Подойдя к метро, Джон остановился у киоска и решил понаблюдать за парнем, который шел за ним от самой закусочной. Парень тоже подошел к киоску, но не к тому, который «заинтересовал» Джона, а к газетному. Парень, наклонившись, что-то спрашивал у киоскера. Потом взял газету, расплатился мелочью и, мельком бросив взгляд в сторону Джона, вошел в метро.
Джон медленно пошел за ним, стараясь не терять его из виду. Однако, когда он вошел внутрь, парня нигде не было видно. Джон прошел через турникет и начал спускаться по эскалатору, высматривая по головам и спинам нескольких впереди едущих, но этого самого парня на эскалаторе не было!
С такой скоростью он сбежать вниз не смог бы! Джон оглянулся – сзади его тоже не было.
Единственное, куда этот парень мог исчезнуть – комната дежурного. Там, наверху есть комната дежурного. Он мог зайти туда. Значит, он либо работник метрополитена, либо сексот. А если он сексот, если он следил за Джоном и теперь «передал» его следующему? Кто же этот «следующий»?
Джон осмотрел едущих с ним по эскалатору и никого не смог заподозрить. В основном, это были старики и дети.
«Но ведь меня уже просто могут ждать внизу. Если я узнан, незачем идти за мной по пятам. Достаточно дать знать: «Он едет вниз, встречайте».
Съехав вниз, Джон не спеша, но и не мешкая, развернулся и сел на эскалатор, ведущий вверх. Наблюдая за последовавшими за ним пассажирами и уплывающим вниз перроном, он заметил другого парня, чем-то неуловимо похожего на предыдущего, который подошел к эскалатору, посмотрел наверх, увидел Джона и не стал подниматься! Пассажир так никогда не поступил бы.

Значит, он узнан!
Значит, наверху его сейчас встретят!
Что же делать на этот раз?!

Из этой ловушки никак не выбраться: один эскалатор идет вверх, другой вниз. Третий не движется. Можно, конечно, перескочить, но это ничего не даст – выходов ровно два: вверху и внизу. И там и там его ждут.
Вверху он сможет сделать лишь одно – выбежать на улицу и пытаться уйти от преследователей. Бежать по улице, и все. Там и дворов-то никаких нет. Это ведь площадь перед Рижским вокзалом – сплошные транспортные развязки. Далеко убежать не дадут.
Джон, упершись руками в движущуюся ленту перил, резко взмыл вверх, перепрыгнул на соседний эскалатор и, сев на ступеньки за спиной у пожилой дамы с авоськой, снова поехал вниз.

– Хулиган! Я вот сейчас дежурной скажу, – прореагировала пожилая дама с авоськой.
– Ну и говорите, – ответил Джон, и побежал вниз, поскольку услышал сигнал подъезжающего поезда.
Выбежав на перрон, Джон рванул к уже объявляющему «осторожно, двери закрываются» составу и, раздвинув руками и плечом уже почти сомкнувшиеся двери, влез в вагон.

Поезд, набирая скорость, въехал в темноту тоннеля.

32

Президент компании «Астрал Гейм» Адам Ковалёвас молча дослушал доклад помощницы до конца. Он еще не видел оснований для серьезного беспокойства – все-таки, сигналы от «зайчика» поступают. Игра продолжается, а вчерашний взрыв лишь прибавил ажиотажа, и тотализатор разбух, как никогда. С другой стороны, основания для недовольства были: теперь уже стало ясно, что этот старый хрыч изменил программы в чипах. Сигнал выходит ровно через два часа после активации. В строгом, кстати говоря, соответствии с договором и правилами. Так что, Компания «зайчику» никаких претензий не предъявит…
Впрочем, о чем это он? Не хватало еще предполагать, что зайца не прибьют когда положено. Это означало бы большие неприятности и огромные убытки. Но убытки, это пол беды. Страшнее убытков гнев госпожи Дуни.

– Спасибо, смешная девчонка Лайза, – сказал Адам, – держи меня в курсе. И пока никого не впускай.

Помощница вышла, а господин Ковалёвас вышел из-за письменного стола и подошел к окну. С высоты знаменитого сталинского небоскреба этот Великий Город выглядел, как рассыпавшаяся груда кубиков.

«Там, где-то в дебрях этого ужасного города бродит мой «зайчик», мой монстр, моя приманка для идиотов».

Адам ненавидел Москву. Ненавидел бесконечную холодную зиму. Ненавидел промозглую осень и мимолетную, безрадостную весну. Но лето он ненавидел более всего, ибо осень, зиму и весну он, по большей части, проводил на юге Франции или севере Италии, а вот лето он был вынужден торчать здесь, поскольку летом проводились главные игры.

«Ничего, Ваня-Джон. Всех ловили, и тебя поймают, быдло поганое».

Но, надо признать, никто из его предшественников не отключал программу выдачи сигналов. Правильнее сказать, никому не повезло встретить такую гениальную сволочь, как этот экстремист-авиаконструктор. Придется, видимо, усилить команду охотников и активизировать население.
Адам вернулся к столу и вызвал оперативного менеджера.

– Ну, так где же этот говнюк-Ваня? – спросил Адам вошедшего.
– Разрешите доложить? – вытянувшись в струнку отрапортовал бывший полковник разведывательного управления, а ныне оперативный менеджер игры «Казаки-разбойники» Олэсь Пихто.
– Для этого я тебя и вызвал. Докладывай.
– Значит так, – начал полковник, – Последняя сводка такова. Сигнал зафиксирован у 900, координаты установлены, источник найден. Кнопка была умонтирована у товарном вагоне на перегоне «Тестовская»-«Фили».
– Господи, где это?
– Разрешите показать на карте?
– Покажи, – и господин Ковалёвас подошел к огромной карте Москвы.
– От-тут-о, – показал указкой полковник, – биля моста. Поезд стоял и ждал семафора. У тамбуре товарного вагона найшлы кнопку.
– Откуда же этот поезд шел? Где же «разбойник»?
– Поезд шел с «Москва-Товарная Курская». Вин поставил сигнал за два часа. Мы выяснили. Это було где-то у районе «Рижской». Вин мог попасть у поезд у районе Курского вокзала.
– Как он вышел из кольца наблюдения?
– Подземнымы ходамы. Мы вже найшлы.
– Найшлы, говоришь… Ну, а теперь где же наш «зайчик», господин охотник?
– Докладываю. Оперативнымы мероприятиямы установлено, що объект проник на территорию железнодорожного депо…

33

Джон удачно втиснулся, оказавшись спрятанным ото всех за спиной огромного мужика, вломившегося в вагон прямо перед ним. Джон не смог заметить, успел ли еще кто-нибудь вскочить после него через другие двери, но это было маловероятно – перрон вдоль состава выглядел пустым.

«Но это еще ничего не значит. Они передадут информацию и на следующей станции меня схватят».

Джон не пытался двигаться, да это было и невозможно: его лицо упиралось в спину гиганта где-то между лопаток. А сам гигант уплотнил всех стоящих в тамбуре максимально, так что пошевелиться не мог никто.

Поезд влетел на следующую станцию: «Проспект Мудохаки» – пропел мелодичный женский голос. Под эти слова гигант успешно повел борьбу с толпой, пытающейся выйти. В этом ему помогал Джон и новые, собирающиеся войти, пассажиры. Улучив благоприятный момент, Джон нырнул под правую руку гиганта и шмыгнул в середину вагона. В это время часть толпы ворвалась внутрь, помогая Джону, другая же часть с руганью прорывалась наружу, надеясь выйти.

«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Сухаревская».
Двери действительно закрылись, и Джон не успел понять – следил ли за ним кто-нибудь. Толпа настолько плотно его обнимала, что даже повернуть голову возможности не было. Поезд набирал скорость.

На «Сухаревской» выходящих было немного, и Джон продолжал стоять на полусогнутых в середине вагона, стараясь быть как можно менее заметным. На «Тургеневской» толпа зашевелилась и стала выводить Джона наружу. Он не сопротивлялся, надеясь на возможность затеряться в плотном потоке. Поток вывел его к эскалатору, затем в верхний вестибюль, где поток разделялся – одни шли к выходу, другие на переход.
Джон, надеясь на чудо и прихрамывающую походку ссутулившегося работяги, ковыляющего вместе со всеми, – роль, которую он сейчас играл, – шел вместе со всеми к выходу из метро.
Но тут его поджидал настоящий удар: здесь же был выход во Внутренний город! Значит, контроль здесь настоящий.
Джон притормозил, отойдя к стене, и присмотрелся. Действительно, на выходе стояли турникеты, считывающие «ай-ди-карты», а рядом с турникетами стояли живые охранники, сканирующие толпу методично мигающими холодными глазами.

«Нет, возвращаться нельзя! Это бросится в глаза. Надо рисковать!»

Джон пристроился за двумя молодыми девицами – хорошенькими и болтливыми. Вобрав голову в плечи, продолжая слегка прихрамывать, Джон поковылял за ними, покрываясь потом и чувствуя все учащающееся сердцебиение.

Девицы, как и рассчитывал Джон, пошли параллельно по двум турникетам, продолжая болтать. Джон пошел за ослепительно-белой блондинкой в ярко желтой блузке: может тупой взгляд охранника задержится на этой красоте чуть дольше обычного, и этой малости хватит, чтоб быть не узнанным?

«Сработало! Кажется, сработало!»

Джон шел за блондинкой, мысленно посылая ей слова благодарности, и вскоре оказался в святая святых – Внутреннем Городе!

34

Чистые пруды!
Элитарный район. Джон и мечтать не мог когда-либо попасть сюда. Хотелось пройти по изысканно красивому и ухоженному Чистопрудному бульвару, посидеть на лавочках, полюбоваться красотой газонов и цветников, но это было слишком рискованно. Джон понимал, что выглядит как рабочий, едва дотягивающий до статуса, позволяющего ему по каким-то делам быть приглашенным на территорию Внутреннего города. Могли его, например, послать что-нибудь починить, но рассиживаться на лавках…
Так что, надо соответствовать своему облику и социальной нише, но лучше, все-таки, попытаться изменить внешность. Джон мог позволить себе купить даже дорогую одежду, но зайти в магазин на Мясницкой в таком виде было никак нельзя. Джон шел мимо витрин и чувствовал свою инородность. Он явно бросался в глаза, и ничем хорошим это не могло кончиться. Джон свернул в первый попавшийся двор, войдя в него сквозь старинную арку. Двор был безлюден. Сверкали никелем автомобили, радовали глаз клумбы, пустовали красивые скамейки. Здесь ему тоже явно не было места.
«Ну и занесла же нелегкая. Как бы выбраться отсюда? Да и кнопку пора активизировать».

Джон решил еще раз попытаться прикрепить ее к чему-либо движущемуся, в надежде хоть немного сбить преследователей с толку.

12 часов, 3-й день.

Джон снова вышел на Мясницкую, решительно перешел на другую сторону и свернул в переулок. От молочного магазина собирался отъезжать минивэн, развозивший молочные продукты компании «Киска-Слизка». Джон успел прикрепить к нему кнопку и активировать ее. «Киска-Слизка» уехала, а внимание Джона привлек автофургон, стоявший рядом с продовольственным магазинчиком. Из фургона выгружали коробки с вином, и грузчик вносил их в подсобку через боковой вход. Грузчик ухватил очередную коробку, когда из магазина кто-то крикнул: «Все, последняя. Больше не надо». Когда грузчик понес ее внутрь, возле фургона никого не осталось. Джон подошел поближе, заглянул внутрь фургона – там было еще много картонных коробок, уложенных в четыре ряда. Между верхним рядом и крышей фургона оставалось пространство не менее полуметра высотой. Взглянув в сторону магазина, Джон убедился, что на пороге и в той части коридора, что была видна, никого нет. Решительно вскочив в фургон, Джон залез на верхний уровень уложенных друг на друга коробок и прополз вперед, полагая, что никто его с земли не заметит. А если это увидел какой-то прохожий, он подумает, что рабочий полез туда, куда ему положено.
– Все, закрывай. Поехали, – раздался голос, и дверцы фургона закрылись, скрипнули засовы, потом двигатель заурчал и фургон поехал куда-то, туда, где, как надеялся Джон, ему вновь улыбнется удача.

Он лежал на коробках и вспоминал, как ему однажды довелось сопровождать груз в Норильск. Туда самолетом отправляли партию апельсинов и лимонов. Джона послали в качестве сопровождающего техника. Такое бывало не так уж редко, но вот чтоб с апельсинами – это было лишь однажды. Апельсины были в картонных коробках, стоящих точно так же, как эти. И можно было точно так же на них лежать и спать, вдыхая аромат далекого загадочного острова Кипр.
Наконец, фургон остановился, хлопнула дверца кабины – видимо, грузчик вышел. Потом водитель начал медленно подавать назад, а на окрик «Стоп!» резко тромознул. Джона качнуло вместе с ящиками, но все удержались на своих местах. Дверцы отрылись и, когда грузчик ушел, и можно было осторожно выглянуть, Джон понял, что они стоят в арке, а сгружают коробки в подвальное помещение слева. Туда спустился грузчик, а водитель, видимо, зашел еще раньше. Впереди виднелась часть двора. Людей не было. Джон дождался, когда грузчик уйдет со второй коробкой и, не мешкая, как только он спустился в подвал, выскочил из своего убежища, спрыгнул на землю и столкнулся лицом к лицу с загорелым стройным мужчиной, входившим в арку со стороны двора.
– Ага! Попался ты мне, наконец! – воскликнул он и схватил Джона за рукав.

Джон резко повернулся, освобождаясь от захвата.

35

«Если я его сейчас уложу, надо будет быстро спрятать тело. Пока не вышел грузчик. Закинуть в фургон на коробки, что ли? Нет, не смогу. Слишком высоко. Значит, придется волочить его внутрь двора, а там видно будет. Главное, оглушить его, пока не поднял крик на весь дом».

– На этот раз ты не отделаешься, сволочь! – человек был явно весьма решительно настроен.

Джон плавно разворачивался, становясь в позицию нанесения нокаутирующего удара.

 – Мало того, что ты регулярно блокируешь проход своим фургоном, ты еще и нагрубил моей жене. Покажи-ка «ай-ди-кард», свинья, – вальяжный элитмен снова потянул Джона за рукав, – И не смей сопротивляться. Тебе же будет хуже.
О-о-о, как хотелось ему врезать, как хотелось изуродовать его идеальное лицо, увидеть страх в его наглых глазах!

– Извините, господин! – с трудом преодолевая себя, начал лепетать Джон, – Это не я, господин. Водитель там, внизу, уважаемый господин. Вот, как раз и грузчик идет. Он вам все скажет, уважаемый господин.

 «Уважаемый господин» переключился на грузчика, обратившись к нему со словами: «Ты, подонок, грузчик этой колымаги?»

Джон поспешил протиснуться между фургоном и стеной и выбраться на тротуар. Пройдя вдоль дома, он заметил табличку на стене: «Лялин переулок».
«Слава Богу! Здесь я ориентируюсь, и вообще был тут только вчера. Да и новые причины интересоваться этим районом недавно появились»…
Джон пересек улицу, прошел через проходной двор и вскоре оказался у Стены и автоматического турникета, отделявшего Внутренний город, где он пока находился, от Стандарт-Зоны Курски-стэйшн.
Благополучно покинув мир элитменов, Джон поспешил к огромному торговому центру рядом с вокзалом. Там он надеялся купить новую одежду, перекусить, узнать новости и продумать дальнейшие шаги.

Однако, выйдя на Садовое кольцо, Джон раздумал подходить к этому Центру. Присмотревшись, он увидел, что у каждого входа стоит по два охранника, явно сканирующих взглядами толпу. Кроме того, ему показалось, что возле каждого киоска крутятся подозрительные мужички, напоминающие тех, которых он видел в первый день в районе Ви-Хин. Казалось, что здесь его просто поджидают. Джон вернулся во двор.

«Ну, Ванюша: Земляной Вал, 27, корпус 2, квартира 124? Ты это имеешь в виду, когда спрашиваешь себя что же делать?»

Во двор он прошел без проблем: охранника, сидевшего в будке рядом со въездом внутрь двора, интересовали, видимо, только автомобили. До пешеходов ему дела не было, и он продолжал пялиться в экран своего телевизора: как раз передавали свежие новости в программе «Беглец-шоу».
Подойдя к двери подъезда, в котором была сто двадцать пятая квартира, Джон набрал эти цифры на домофоне и стал ждать. Вскоре детский голос ответил: «Алло?».
Джон растерялся. Николай Иванович не сказал, что надо говорить. Пока он думал, домофон отключили. Джон снова набрал три цифры – на этот раз на том конце оказался мужской голос: «Кто там?» «Я от Николая Ивановича», – ответил Джон. «Какого Николая Ивановича?» – спокойно переспросили его. «От Николая Ивановича Углова», – сказал Джон и сигнал разблокировки замка тут же появился. Джон открыл дверь и оказался в старинном подъезде. Оказалось, что он вошел через черный ход, а у подъезда есть и парадный, выходящий прямо на Кольцо. Только он был заперт и явно не использовался. Джон не стал пользоваться лифтом, а пошел по широкой пологой лестнице.
На каждом этаже было всего по две квартиры. Квартира №124 оказалась на шестом. Как только Джон подошел к двери и собрался стучать, дверь открылась. На пороге стоял мужчина среднего роста, с аккуратной, уже начавшей седеть бородкой, в очках. На нем был мягкий домашний вельветовый пиджак бежевого цвета.
– Проходите, – с мягкой улыбкой сказал мужчина, – меня зовут Виктор Николаевич.
– А меня Иван. Иван Демидов, – ответил Джон, и сам удивился звучанию своей родовой фамилии.
– А по батюшке-то как?
– Да хватит и просто…
– Нет-нет, вы уже, извините, не подросток…
– Петрович. Моего отца Петром звали, – как бы сам себе пояснил Джон.
– Вот и познакомились. Иван Петрович, прошу ко мне в кабинет, там и поговорим. Саша, не вертись, иди к себе. Это моя внучка, – сказал Виктор Николаевич, погладив белокурую голову девочки лет пяти, которая выглянула в коридор, – Ну, что надо сказать?
– Здласте, – сказала девчушка и, хихикая, убежала в комнату.

Джон проследовал за хозяином и оказался в большой комнате с высоким потолком. Почти все стены комнаты были заставлены книжными полками, справа и слева от окна стояли два письменных стола, противоположную стену занимали старинный диван и два очень старых, потрепанных кресла. Кроме того – и это самое удивительное – у комнаты был второй этаж! Часть комнаты была перегорожена пополам, и получились эдакие полати, под которыми и расположились диван, кресла и Виктор Николаевич с Джоном.

– Ну-с, как поживает Николай Иванович? – начал беседу хозяин.

Джону пришлось, преодолевая страх, рассказать всю историю с самого начала.

36

– Господи, какое горе! Это был великий человек… – произнес Виктор Николаевич, когда узнал о гибели Углова, – Вы даже не сможете себе представить, кого мы потеряли. Скажу сразу – не в укор вам – но лучше бы вы к нему не приходили…
– Но я же сам не знал, – начал Джон, но Виктор Николаевич перебил его.
– Я же вас ни в чем не укоряю. Более того, раз он как бы назначил вас, точнее сказать… Короче говоря, раз он вас направил ко мне, значит он увидел в вас что-то, что внушило ему доверие. Итак, перейдем к делу. То, что вы мне рассказали, очень важно и интересно. Тем более, что я телевизор не смотрю. Поэтому я, разумеется, ничего и не знал. Но – к делу. Мне предстоит вам многое рассказать, прежде чем… Да, главное я не спросил: вы уверены, что за вами не было слежки?
– Я старался, чтоб не было, но, надо признаться, их методы совершенны и возможности почти безграничны. Я никогда не могу быть уверен, что меня не обнаружат. Тем более, что скоро надо устанавливать кнопку.
– Когда?
– В пять часов.
– Значит, у нас есть еще три часа. Хорошо… Где ее надо установить, вы говорите?
– Да нигде. То есть, где угодно.
– Понятно… У вас есть какие-то идеи?
– Пока нет…
– Покажите-ка вашу кнопку, – попросил Виктор Николаевич.
– Да вот они, – ответил Джон и вывалил на столик несколько штук, – Надо снять пленку, потом в течение трех секунд прижимать палец к этой поверхности, кнопка активизируется и через два часа выдаст в эфир сигнал, который позволит установить ее местонахождение.
– Понятно, понятно, – задумчиво пробормотал Виктор Николаевич, потом сказал, – Значит, поступим так. Вы оставайтесь пока здесь. Я приглашу сюда одного человека, он пойдет и поставит кнопку. Где – сейчас подумаем. Вы пока отдыхайте, принимайте душ, обедайте и читайте. Я дам вам кое-что почитать. Не знаю, как у нас получится, но, если вас не заметили, когда вы сюда шли, все должно получиться. А теперь вы – в душ, а я – к телефону.

Так они и поступили. Пока Джон снова блаженствовал под душем, Виктор Николаевич уже позвонил, и когда Джон вышел, обернутый в махровый халат хозяина, он сказал:
– Через пол часа он будет здесь. А пока идемте перекусим и я вам кое-что расскажу.